Наркомовские 100 грамм водка или спирт. Легендарные сто грамм

22.11.2019 -

В списке чудо-оружия Второй мировой среди «тридцатьчетверок», «катюш» и штурмовиков Илюшина довольно часто всплывают «сто наркомовских грамм» - водочный паек советской армии. Как фактор победы, секретный эликсир, с которым и смерть не страшна, и мороз не помеха.

Правда, находятся и те, кто обвиняет «наркомовские граммы» в том, что привыкшие к алкогольной стимуляции солдаты банально спивались. Но если внимательно изучить официальные документы, регулировавшие фронтовой «водкооборот», это утверждение оказывается несостоятельным. Впрочем, все по порядку.

Ворошиловские граммы
Обычно историю фронтового алкоголя принято отсчитывать со сталинского указа от 22 августа 1941 года: «Установить, начиная с 1 сентября 1941 г., выдачу водки 40 градусов в количестве 100 г в день на человека (красноармейца) и начальствующему составу войск передовой линии действующей армии». При этом уже привычно удивляются: отчего же граммы стали наркомовскими, если Иосиф Виссарионович был председателем ГКО?

А дело, собственно, в том, что «крестным отцом» водочного пайка был народный комиссар обороны Климентий Ворошилов. Именно он, еще за полтора года до Отечественной войны, во время «зимней кампании» против Финляндии, распорядился ввести спиртное во фронтовой рацион. Несмотря на то, что сам Клим Ефремович был яростным борцом против армейского пьянства.

Как было раньше?
До революции «хлебное вино» было в армейском пайке обычным делом. В военное время его полагалось отпускать строевым нижним чинам по одной чарке (160 г) три раза в неделю, нестроевым - по две чарки в неделю. В мирное время - только по праздникам (15 чарок в год) и «по усмотренью командира для поддержания здоровья, в ненастье, после продолжительных маршей, учений и парадов». А за особые заслуги можно было получить двойную дозировку, причем церемония «представления к чарке» проходила официально, торжественно, перед строем.

Спирт для реанимации
В финской компании холода и массовые обморожения оказались для РККА более губительными, чем огонь снайперов-»кукушек». Часто обмороженного бойца приходилось буквально реанимировать. «Привезут такого в госпиталь, - вспоминали фронтовые медики, - а он и сказать ничего не может. Тогда каждому раненому вливали дозу разведенного спирта. Боец оживал:» Поняв, что без этого не обойтись, врачи обратились к наркому обороны с просьбой ввести водку в рацион. Так и родился «наркомовский паек»: 100-граммовая бутылочка водки и 50 грамм сала. Летчики получали столько же коньяка, а танкисты - удвоенную норму водки. Специально для того, чтобы удовлетворить потребность фронта в спиртном, был срочно запущен водочный завод, оборудованный специальной линией для выпуска «мерзавчиков» - стограммовых пузырьков со спиртным.

А как было у немцев?
К полудню, когда подъезжала кухня, все вдруг увидели за ней перегруженный автомобиль. С военной пунктуальностью прибыли рождественские подарки от командования сухопутных войск для солдат-фронтовиков. Они оказались исключительно обильными. Вновь намного больше, чем ожидалось. В Вестфалии в 1939 году выдавался кулек с пирожными и яблоками. В Гавре в 1940-м, кроме того, бутылка шампанского и торт, но то, что предлагалось здесь, на заснеженных полях Восточного фронта, превзошло все наши ожидания. Мы проходили мимо раздатчика, держа ящик из-под боеприпасов. Каждому выдавалось: 1 бутылка красного вина, 1 бутылка коньяка, 1/3 бутылки шампанского, 1 банка консервированных фруктов, 2 яблока, 60 сигарет, табак, сигары, пачка бритвенных лезвий, 27 плиток шоколада, кекс, 4 пакетика с леденцами и почти фунт кондитерских изделий.
(Из дневника солдата вермахта Вольфганга Буфа, Ленинградский фронт)

Стратегическая стеклотара
Вновь о водочном пайке вспомнили летом 1941 года, когда Красная Армия отступала к Москве и Волге. Тогда-то и появился уже упоминавшийся сталинский указ. Кстати, касался он только войск первой линии, тыловикам спиртного не полагалось. Передовые же части нуждались в стимуляции. А подчас спиртное было просто средством для выживания, особенно с наступлением холодов.

Масштабы снабжения были уже не те, что в финскую кампанию, «мерзавчиками» было не обойтись. Водку доставляли на фронт в молочных бидонах и дубовых бочках. Для производства водочной тары специальным решением ГКО было выделено 150 тонн гвоздей, 80 тонн металлической ленты, 25 тонн заклепок и 600 тонн обручного железа. Стеклотара также использовалась и вскоре превратилась в стратегическое сырье. Стекольные заводы всей страны работали на единственного заказчика - Главспирт Наркомпищепрома СССР. А Управление продовольственного снабжения РККА было обязано обеспечить в полуторамесячный срок возврат на заводы не менее половины стеклянной посуды и не менее 80% бочек. Кстати, именно тогда впервые в нашей стране появились дожившие до сего дня пункты приема стеклотары.

Порядок выдачи спиртного регулировался указом Наркомата обороны. А непосредственное распределение его между частями поручалось командующим фронтами. Причем в направленном им приказе особый акцент делался на то, чтобы соблюдался строжайший порядок и нормы выдачи водки.

Приказ НКО СССР № 0320, 25 августа 1941 г.
О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день.

Во исполнение постановления Государственного Комитета обороны от 22 августа 1941 г. за № 562сс приказываю:

1. С 1 сентября 1941 г. производить выдачу 40град. водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу передовой линии действующей армии. Летному составу ВВС Красной Армии, выполняющему боевые задания, и инженерно-техническому составу, обслуживающему полевые аэродромы действующей армии, водку отпускать наравне с частями передовой линии.

2. Военным советам фронтов и армий:

а) выдачу водки организовать только для тех контингентов, которые определены постановлением Государственного Комитета обороны, и строго контролировать точное его выполнение;

б) обеспечить своевременную доставку водки на передовые линии действующих войск и организовать надежную охрану ее запасов в полевых условиях;

в) за счет хозяйственного аппарата частей и подразделений выделить специальных лиц, на которых и возложить ответственность за правильное распределение водочных порций, учет расхода водки и ведение приходно-расходной отчетности;

г) приказать фронтовым интендантам представлять раз в десятидневку в Главное интендантское управление сведения об остатках и ежемесячно к 25-му числу заявку на потребное количество водки. В основу заявки положить точную численность действующих войск передовой линии, утвержденную военными советами фронтов и армий.

3. Потребность в водке на сентябрь месяц определить Главному интенданту Красной Армии без представления заявок фронтами. Приказ ввести в действие по телеграфу.

Зам. Народного комиссара обороны СССР
генерал-лейтенант интендантской службы ХРУЛЕВ

И польза, и вред
О соблюдении нормы глава ГКО беспокоился не зря. Спиртным злоупотребляли частенько: потери среди личного состава были столь велики, что завезенные утром пайки на 100 человек к вечеру делили между 60-ю. И часто последствия «перебора» были страшными. Режиссер Петр Тодоровский, прошедший всю войну пехотинцем, вспоминал: «Старшина шел по траншее с ведром и кружкой, и те, кто хотел, наливали себе. Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. «Старики» знали, что от водки добра ждать не приходится. А молодым после ста грамм море было по колено - выскакивали из окопа прямо под пули».

Бывали и еще более печальные случаи. Так, одно время поговаривали о настоящей эпидемии среди летчиков-штурмовиков, которые, «заправившись» перед вылетом, не всегда удерживали самолет на бреющем полете. А на Северном флоте из-за коньяка погибла крейсерская подводная лодка капитана Каутского: начальник штаба охранявшей территориальные воды эскадрильи, слегка перебрав с вечера, забыл сообщить экипажу дежурного торпедоносца, что тяжелая Щ-422 будет проходить через патрулируемую территорию. И тот, разумеется, сгрузил на нее торпеды.

Но постепенно к водочному пайку привыкали, и разнообразные хмельные ЧП отошли в прошлое. Зато отношение к спиртному стало гораздо более утилитарным: раненых буквально мыли водкой, дезинфицируя снаружи. И наливали каждому, чтобы преодолеть болевой шок. А излишками «хлебного вина» пользовались для поощрения отличившихся или в качестве дополнительного пайка в морозы. Кстати, летчикам стали наливать пайковую «сотку» по выполнении боевой задачи, во избежание новых ЧП. И порядок был восстановлен. Так что можно сказать, что русский солдат благодаря «наркомовским граммам» не «начал пьянствовать», а научился пить, стал более сознательным в вопросе пития.

Луковая традиция
Солдатам не всегда было из чего пить «пайковые» граммы, но русского человека такие мелочи не останавливали. Чистили большую луковицу и наливали водку в выпуклые «блюдца» луковых чешуек. Помещалось 30 - 40 граммов - выпивка и закуска в одном.

Выпил - закуси!
Кстати, если говорить о пайках, то одним «спиртовым вопросом» ограничиваться не стоит. «Закуска» солдатам полагалась весьма достойная: 110 граммов «польской» колбасы в сутки, квашеная капуста, соленые огурцы, помидоры, лук, сало. Другое дело, что чаще всего все это великолепие было лишь на бумаге. Потому что дело не обходилось без злоупотреблений.

Весной 1942 года потребление спиртного на фронте попытались снизить, справедливо полагая, что холода закончились и сохранение прежней нормы выдачи более не нужно. 11 мая было подготовлено к публикации постановление ГКО № 1889с: «Прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии. Сохранить ежедневную выдачу водки только военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков, увеличив норму выдачи водки военнослужащим этих частей до 200 г на человека в день». На проекте постановления «200» зачеркнуто красным сталинским карандашом и указано: «100 грамм». Для всех остальных солдат и офицеров право на водочный паек оставалось только по праздникам: в дни годовщины революции - 7 и 8 ноября, в день Конституции - 5 декабря, на Новый год - 1 января, в день Красной Армии - 23 февраля, в дни Международного праздника трудящихся - 1 и 2 мая, во Всесоюзный день физкультурника - 19 июля, а также во Всесоюзный день авиации - 16 августа и в день сформирования соответствующей войсковой части. Итого - 10 дней в году.

Порядок на складах
Зав. складом по «доброте» своей души щедро раздавал начальству сверх положенной нормы масло, консервы, мясо и прочие важные продукты, и особенно спиртное. Недостачи каждый раз были большие. Но зав. складом и начальство не тужили - в акте о потерях писалось: «Снарядом, миной или бомбой уничтожено 100 или 200 литров спирта, 300 банок консервов и т. д.».

В итоге часто задерживалась неделями выдача положенных ста граммов водки на каждого бойца да закладывалась в котел не полная норма консервов.

Но однажды случилось так, что ни бомбежек, ни обстрелов не было. Стояли в пассивной обороне. Проверить продовольственный склад нашего полка нагрянула комиссия сверху. А привычки у начальства хорошо поесть оставались прежними. Зав. складом так же, как и прежде, посланцам от начальства отпускал сверх нормы продукты. В результате, при проверке на продовольственном складе оказалась большая недостача, главным образом наиболее ценных продуктов. Зав. складом при допросе пытался объяснить, что не мог отказать, начальники требовали, а те, когда их опрашивал трибунал, отвечали, что они продукты брали со склада только в пределах положенной нормы.

Микояновская либерализация
Правила выдачи водочного пайка несколько смягчились только в 1943 году, по ходатайству наркомпрода Анастаса Микояна и начальника тыла армии генерал-лейтенанта Андрея Хрулева. Они обратились с докладной на имя главковерха Сталина, предлагая «установить ежемесячный лимит расхода водки каждому фронту». Надо сказать, что у микояновской либерализации были объективные причины: зима 1943-го выдалась не менее холодной, чем в 1939 году, во время финской кампании, и спиртное снова стало необходимым для выживания в окопах.

По 100 грамм в сутки на человека теперь выдавали не только наступающим частям, но и всем подразделениям, ведущим непосредственные боевые действия и находившимся на передовых позициях, а также разведчикам. Норма распространялась на артиллерийские и минометные части, поддерживающие огнем пехоту, а тыловикам, работающим под огнем противника, и раненым наливали половинную дозу. Остальные же пили как и раньше - по праздникам. А вот на Закавказском фронте водку не пили. Вместо 100 грамм водки здесь решено было выдавать 200 грамм крепленого или 300 грамм столового вина.

Не слишком большие дозировки, не так ли? Так что оставим разговоры о водочных реках и пьяном разгуле на фронте любителям ненаучной фантастики.

Примерно такой порядок сохранялся на фронте до конца войны. Водка была «пряником» для ведущих боевые действия частей, спасительным наркозом и дезинфекцией для раненых, «микстурой», помогающей переживать тяготы фронтовой жизни. Чудодейственным средством, позволявшим уставшим, вымотанным до предела людям снова и снова подниматься в атаку, добиваясь невозможного - победы, в которую не верил никто в мире, кроме самих русских.

Фронтовой самогонщик
У всех нас еще были противогазы, и в каждой противогазной сумке, в уголке в кармашке, стояла маленькая бутылочка с загрязненным спиртом. Назначение спирта было - смывать с тела предполагаемые капли иприта. Однажды наш фельдшер под предлогом проверки собрал несколько десятков бутылочек, устроил перегонный аппарат, перегнал грязный спирт, и с наслаждением пил его.

Из дневника ополченца В. Чуркина, Ленинградский фронт

Что русскому хорошо...
Немецкие пропагандисты никак не могли понять «загадочной русской души». Так, в 1941 году они выпустили листовку, вызывавшую искренний смех у всех, кому она попадала в руки: «Красноармейцы! Не подлость ли напоить человека водкой, чтобы он, одурманенный ею, лез в бой, в котором ему предстоит верная смерть? Так поступает ваше командование: Не исполняйте приказаний, толкающих вас на гибель!..»

Военные тосты товарища Сталина
На банкете в Кремле в честь выпускников военных академий (5 мая 1941 года):

«За царицу полей - пехоту!», «Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне!»

На банкете в честь У. Уилки, личного представителя президента США (в ночь с 26 на 27 сентября 1942 года):

«За русского рядового солдата, который решает сейчас судьбу мира!»

На банкете в Кремле по случаю победы над Германией:

«За великое терпение всего русского народа!»

В разговорах о Великой Отечественной войне наравне с танком Т-34 и штурмовиком Ил-2 регулярно всплывают так называемые «наркомовские 100 грамм».

Одни называют алкогольное довольствие бойцов Красной Армии одним из атрибутов Великой Победы, другие полагают, что оно стало причиной губительного пристрастия даже не одного, а нескольких поколений советских мужчин.

Но как обстояло дело в действительности? Откуда появились пресловутые «наркомовские 100 грамм» и какую роль они сыграли в войне?

Чарка от Петра Великого

История снабжения солдат спиртным началась задолго до большевиков. Ещё при Петре I была введена выдача солдатам порций «хлебного вина».

Традиция оказалось весьма устойчивой: с конца XVIII века и вплоть до 1908 года строевым нижним чинам русской армии в военное время полагалось 3 чарки «хлебного вина» в неделю, нестроевым — 2 чарки. Объём одной чарки составлял 160 грамм. В мирное время водка выдавалась солдатам по праздникам, но не менее 15 чарок в год. Плюс каждый командир имел право «наливать» своим подчинённым «для поддержания здоровья»: как правило, под этим подразумевалось проведение занятий и парадов в холодное время года или в условиях ненастья.

Аналогичная ситуация была и на русском флоте. С той лишь разницей, что пили там больше. Морской устав Петра I предписывал матросу 4 чарки водки в неделю, а начиная с 1761 года дозу увеличили до одной чарки ежедневно.

Время «сухого закона»

В последней четверти XIX века бунт подняли русские медики. В условиях изменения набора в армию с рекрутского на всеобщую воинскую повинность они обнаружили, что молодые выходцы из крестьянских семей, на «гражданке» не употреблявшие спиртного, домой возвращаются уже с приобретённой вредной привычкой.

Рекомендация медиков была однозначной: выдачу водки в армии прекратить. А вот русский генералитет с этим был не согласен, полагая, что выдаваемая доза водки незначительна и не может привести к тяжёлым последствиям.

Но в 1908 году, подведя итоги поражения в русско-японской войне, одной из причин которого было названо злоупотребление алкоголем среди солдат и офицеров, военное ведомство России приняло решение о прекращении выдачи алкоголя в армии. Кроме того, была запрещена продажа крепких спиртных напитков в солдатских буфетах.

Нарком попросил для «сугреву»

Пауза в отношениях алкоголя и армии растянулась на 32 года. Вспомнили о водке в разгар советско-финской войны 1939/1940 годов. Красная армия несла тяжёлые потери не только от действий финских диверсантов, но и от простуд, переохлаждений и обморожений. Народный комиссар обороны СССР Климент Ворошилов , ломая голову над тем, как решить проблему, вспомнил о традиции «выпить для сугреву».

В январе 1940 года Ворошилов обрашается к Сталину просьбой выдавать бойцам и командирам РККА по 100 грамм водки и 50 грамм сала в день ввиду тяжёлых погодных условий. Вождь предложение утвердил, и выдача спиртного началась. При этом норма для танкистов была увеличена вдвое, а лётчикам разрешили выдавать 100 грамм коньяка.

Именно тогда выдаваемое сало получило название «ворошиловский паёк», а водка — «наркомовские 100 грамм». Выдача алкоголя в РККА была прекращена вместе с окончанием боевых действий.

Фронтовые граммы

Опыт финской кампании решили повторить летом 1941 года. Теперь вместо морозов была тяжелейшая обстановка на фронтах, когда солдатам приходилось выдерживать мощнейший натиск немецкой военной машины.

22 августа 1941 года Иосиф Сталин подписывает секретное постановление Государственного комитета обороны (ГКО):

«№ ГКО-562с „О введении водки на снабжение в действующей Красной Армии“.

Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40° водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцу и начальствующему составу войск первой линии действующей армии.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин».

25 августа 1941 года заместитель наркома обороны генерал-лейтенант Андрей Хрулёв подписывает приказ № 0320 «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день». Наравне с бойцами, сражающимися на передовой, водку должны получать лётчики, выполняющие боевые задания, а также инженерно-технический состав аэродромов действующей армии.

Выдачу 100 грамм возобновили для всех, кто находился на передовой и вёл боевые действия. Фото: РИА Новости / Александр Капустянский

Правила употребления: кому и сколько разрешалось

Спаивать армию никто не собирался. Советское руководство за ситуацией следило внимательно и несколько раз в течение войны возвращалось к этой теме.

С 6 июня 1942 года новым постановлением Верховного главнокомандующего массовая выдача водки в Красной армии была прекращена. Сталин сам внёс правки в проект постановления, подготовленный ещё 11 мая. Теперь водку получали только те военнослужащие, кто участвовал в наступательных операциях. Остальным водка полагалась только по праздникам. В число таковых входили революционные и общественные торжественные дни: годовщина Великой Октябрьской социалистической революции (7 и 8 ноября), день Конституции (5 декабря), день Нового года (1 января), день Красной армии (23 февраля), дни Международного праздника трудящихся (1 и 2 мая), Всесоюзный день физкультурника (19 июля), Всесоюзный день авиации (16 августа), день полкового праздника (сформирования части).

12 ноября 1942 года условия выдачи спиртного снова изменили. Выдачу 100 грамм возобновили для всех, кто находился на передовой и вёл боевые действия. Тем, кто служил в тылу, — дивизионным и полковым резервам, стройбату, работавшему под огнём противника, а также раненым (по разрешению врачей) — полагалось 50 грамм водки в день. На Закавказском фронте было решено вместо 100 грамм водки выдавать по 200 грамм портвейна или по 300 грамм сухого вина.

30 апреля 1943 года вышло постановление ГКО № 3272 «О порядке выдачи водки войскам действующей армии»:

«1. Прекратить с 3 мая 1943 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии.

2. Выдачу водки по 100 граммов в сутки на человека производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции, причём определение того, каким именно армиям и соединениям выдавать водку, возлагается на военные советы фронтов и отдельных армий.

3. Всем остальным военнослужащим действующей армии выдачу водки в размере 100 граммов на человека в сутки производить в дни революционных и общественных праздников».

Данная норма просуществовала вплоть до 1945 года. После победы над Германией и милитаристской Японией выдача алкоголя в Советской армии была прекращена.

В «привилегированном» положении остались лишь экипажи атомных подводных лодок, которым во время боевых походов алкоголь выдавался в виде сухого вина в количестве 100 грамм в день.

На пользу или во вред — ясности нет

Среди ветеранов, прошедших войну, к «наркомовским 100 граммам» отношение разное. Одни считали, что такая доза действительно помогала снять стресс и притупить чувство страха, другие полагали, что ничего хорошего водка не принесла. Пить, к слову, никто не заставлял. Число тех, кто за время войны не пристрастился ни к табаку, ни к водке, весьма значительно.

Жёсткий контроль и неоднократное изменение правил выдачи алкоголя в сторону ужесточения показывают, что в успехи «пьяной армии» Кремль не верил.

Как и царские генералы, советские полководцы полагали, что главная проблема не в «наркомовских 100 граммах», а в попытках некоторых солдат и офицеров добиться «продолжения банкета».

В начале войны, в период тяжёлых потерь Красной армии, военнослужащие получали спиртное на списочный состав подразделения, деля между живыми порции алкоголя, предназначавшиеся погибшим. А в завершающей фазе войны головной болью для командования стали большие объёмы «трофейного» алкоголя, захваченного у немцев, а также подарочный алкоголь, который преподносили советским солдатам благодарные жители освобождённых городов и сёл.

Злоупотребление алкоголем каралось безжалостно: офицер, уличённый в пьянстве, рисковал понижением в звании, а то и вовсе концом карьеры. Другой вопрос, что даже такие строгие меры останавливали не всех. Медики до сих пор не могут сойтись во мнении начёт того, спасали ли «наркомовские 100 грамм» от стресса и перегрузок или же формировали алкогольную зависимость.

Но со всей определённостью можно сказать, что истории о «100 граммах» как о факторе Победы не более правдивы, чем утверждения, что вермахт разбили не Жуков с Рокоссовским , а «генерал Мороз».

«Наркомовские 100 грамм» были введены ещё во время Финской войны. По поводу того, сколько пили в РККА на фронтах Великой Отечественной войны, существуют разные мнения, часто опровергающие друг друга.

Когда стали наливать?

Когда в русской армии начали «наливать»? В широкой исторической перспективе эта традиция идет ещё с петровских времен, когда солдатам стали выдавать порции так называемого «хлебного вина». До 1908 года во время боевых действий нижние чины действующей армии получали по три чарки (160 грамм) водки в неделю, нестроевые - по 2 чарки.

Годовая норма выдачи водки в праздничные дни равнялась 15 чаркам. Кроме того, офицер мог награждать отличившихся бойцов за свой счет. С началом Первой мировой войны в Российской империи был введен сухой закон, но моряки по-прежнему продолжали получать «винную порцию».

Наркомовские 100 грамм

Впервые «наркомовские 100 грамм» были утверждены в январе 1940 года во время Финской войны. Авторство этой идеи принадлежит Клименту Ворошилову. Именно он предложил Сталину издать распоряжение о выдаче бойцам Красной армии ежедневно 50 грамм сала («ворошиловский паек») и 100 грамм водки (наркомовские 100 грамм).

«Водочные постановления»

Нормы выдачи водки красноармейцам и командующему составу за время Великой Отечественной войны менялись несколько раз. Первое постановление ГКО за номером 562сс вышло 22 августа 1941 года.

В нем говорилось:

«Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40° водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцу и начальствующему составу войск первой линии действующей армии».

25 августа также вышел уточняющий приказ «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день». В нем говорилось о том, что боевые летчики и инженерно-технический состав аэродромов должны получать водку в тех же объемах, что и бойцы Красной армии, сражавшиеся на передовой. С 6 июня 1942 года новым постановлением Верховного главнокомандующего массовая выдача водки в Красной армии была прекращена. Сталин сам внес правки в проект постановления, подготовленный ещё 11 мая. Теперь водку получали только те военнослужащие, кто участвовал в наступательных операциях. Остальным водка полагалась только по праздникам. Показательно, что из списка праздников, в который полагалась «наливать», Сталин лично вычеркнул Международный юношеский день.

12 ноября 1942 года выдачу 100 граммов вновь ввели для тех, кто участвовал в боевых действиях на передовой. Резервным войскам, бойцам стройбата, работавшим под огнем противника и раненым (если разрешали врачи) предписывалось выдавать по 50 граммов водки в день. На Закавказском фронте вместо 100 граммов водки выдавали по 200 грамм портвейна или по 300 грамм сухого вина.

Уже 30 апреля 1943 года вышло новое постановление ГКО № 3272 «О порядке выдачи водки войскам действующей армии». Приказом утверждалось прекратить с первого мая текущего года выдачу водки личному составу, 100 грамм полагалось теперь только бойцам передовой, участвующим в наступательных операциях, всем остальным - в дни общественных и революционных праздников. После Курской битвы, в конце августа 1943 года водку впервые стали получать части НКВД и железнодорожные войска.

А пили ли?

Федор Ильченко, арестовавший фельдмаршала Паулюса, во время Сталинградской битвы был в звании старшего лейтенанта.

Он вспоминал:

Без спиртного невозможно было победить… мороз. Фронтовые 100 грамм стали дороже снарядов и спасали солдат от обморожения, так как многие ночи они проводили в чистом поле на голой земле.

Совсем иные воспоминания у Дмитрия Вонлярского, воевавшего в разведке морской пехоты:

На фронте перед атакой иногда давали сто грамм, а у нас в батальоне было очень строго. Считаю, что в боевой обстановке алкоголь «для храбрости» недопустим. Если ты трус, то напейся не напейся - все равно им останешься. А если ты мужчина, то будешь им в любой обстановке…

Негативно отзывался о роли спиртного на фронте и режиссер Петр Тодоровский. На войне он был командиром взвода.

Конечно, перед боем ходили и раздавали бойцам водочку. Для храбрости, как полагается. На передовой появлялся бак со спиртом, и кому - сто грамм, кому - сто пятьдесят. Те бойцы, кто постарше, не пили. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. «Старики» знали, что от водки добра ждать не приходится.

Генерал армии Николай Лященко вспоминал:

Восторженные поэты назвали эти предательские сто граммов «боевыми». Большего кощунства трудно измыслить. Ведь водка объективно снижала боеспособность Красной Армии.

Отрицательно отзывался о «наркомовских 100 граммах» и Григорий Чухрай:

Нам в десанте давали эти пресловутые «сто грамм», но я их не пил, а отдавал своим друзьям. Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из-за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны.

Повальное пьянство?

Конечно, утверждения о том, что Красная армия одержала победу над фашистской Германией благодаря водке можно считать мифом и вредным заблуждением. Пьяная армия небоеспособна по определению. Не случайно Георгий Жуков приказывал взрывать оставленные немцами цистерны со спиртом.

Прошедший всю войну гвардии сержант Владимир Иванович Трунин вспоминал, что им, танкистам, запрещалось не только пить на фронте, но и курить - в танках стояли кассеты со снарядами, во время работы дизеля была опасность детонации от паров масляного бака, разогретого до 130 градусов. Водку же, как утверждает ветеран, давали только в стрелковых частях, и то нерегулярно.

Многие от водки оказывались, либо меняли свою «сотку» на более необходимые в условиях войны вещи. Снабжение частей «горючим» в конце войны закончилось, однако многие ветераны так и не смогли отказаться от привычных 100 граммов. Это породило послевоенный рост алкоголизма в стране.

Следите за последними событиями в нашей

Оценить статью

«Наркомовские 100 грамм»: между мифом и правдой «Наркомовские 100 грамм» были введены ещё во время Финской войны.

По поводу того, сколько пили в РККА на фронтах Великой Отечественной войны существуют разные мнения, часто опровергающие друг друга. 1 Когда стали наливать? Когда в русской армии начали «наливать»?

В широкой исторической перспективе эта традиция идет ещё с петровских времен, когда солдатам стали выдавать порции так называемого «хлебного вина». До 1908 года во время боевых действий нижние чины действующей армии получали по три чарки (160 грамм) водки в неделю, нестроевые — по 2 чарки. Годовая норма выдачи водки в праздничные дни равнялась 15 чаркам.

Кроме того, офицер мог награждать отличившихся бойцов за свой счет. С началом Первой мировой войны в Российской империи был введен сухой закон, но моряки по-прежнему продолжали получать «винную порцию». 2 Наркомовские 100 грамм Впервые «наркомовские 100 грамм» были утверждены в январе 1940 года во время Финской войны.

Авторство этой идеи принадлежит Клименту Ворошилову. Именно он предложил Сталину издать распоряжение о выдаче бойцам Красной армии ежедневно 50 грамм сала («ворошиловский паек») и 100 грамм водки (наркомовские 100 грамм).

Норма танкистов была удвоена, а летчикам, как элите вооруженных сил, выдавали по 100 грамм коньяка. С 10 января 1940 года по начало марта военнослужащими РККА было выпито более 10 тонн водки и 8,8 тонны коньяка. 3 «Водочные постановления» Нормы выдачи водки красноармейцам и командующему составу за время Великой Отечественной войны менялись несколько раз. Первое постановление ГКО за номером 562сс вышло 22 августа 1941 года.

В нем говорилось:

«Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40° водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцу и начальствующему составу войск первой линии действующей армии».

«О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день».

В нем говорилось о том, что боевые летчики и инженерно-технический состав аэродромов должны получать водку в тех же объемах, что и бойцы Красной армии, сражавшиеся на передовой. С 6 июня 1942 года новым постановлением Верховного главнокомандующего массовая выдача водки в Красной армии была прекращена. Сталин сам внес правки в проект постановления, подготовленный ещё 11 мая. Теперь водку получали только те военнослужащие, кто участвовал в наступательных операциях. Остальным водка полагалась только по праздникам. Показательно, что из списка праздников, в который полагалась «наливать»

Сталин лично вычеркнул Международный юношеский день. 12 ноября 1942 года выдачу 100 граммов вновь ввели для тех, кто участвовал в боевых действиях на передовой. Резервным войскам, бойцам стройбата, работавшим под огнем противника и раненым (если разрешали врачи) предписывалось выдавать по 50 граммов водки в день.

На Закавказском фронте вместо 100 граммов водки выдавали по 200 грамм портвейна или по 300 грамм сухого вина. Уже 30 апреля 1943 года вышло новое постановление ГКО № 3272 «О порядке выдачи водки войскам действующей армии». Приказом утверждалось прекратить с первого мая текущего года выдачу водки личному составу, 100 грамм полагалось теперь только бойцам передовой, участвующим в наступательных операциях, всем остальным — в дни общественных и революционных праздников. После Курской битвы, в конце августа 1943 года водку впервые стали получать части НКВД и железнодорожные войска. 3 А пили ли?

Если верить документам, то пили в Великую Отечественную войну очень много. Особенно на передней линии фронта. Однако воспоминания фронтовиков на эту тему очень противоречивы. Федор Ильченко, арестовавший фельдмаршала Паулюса, во время Сталинградской битвы был в звании старшего лейтенанта.

Он вспоминал:

«Без спиртного невозможно было победить… мороз. Фронтовые 100 грамм стали дороже снарядов и спасали солдат от обморожения, так как многие ночи они проводили в чистом поле на голой земле…».

Совсем иные воспоминания у Дмитрия Вонлярского, воевавшего в разведке морской пехоты: «На фронте перед атакой иногда давали сто грамм, а у нас в батальоне было очень строго. Считаю, что в боевой обстановке алкоголь «для храбрости» недопустим. Если ты трус, то напейся не напейся – все равно им останешься. А если ты мужчина, то будешь им в любой обстановке…». Негативно отзывался о роли спиртного на фронте и режиссер Петр Тодоровский. На войне он был командиром взвода. «Конечно, перед боем ходили и раздавали бойцам водочку. Для храбрости, как полагается. На передовой появлялся бак со спиртом, и кому – сто грамм, кому – сто пятьдесят. Те бойцы, кто постарше, не пили. Молодые и необстрелянные пили.

Они-то в первую очередь и погибали. «Старики» знали, что от водки добра ждать не приходится» . Генерал армии Николай Лященко вспоминал: «Восторженные поэты назвали эти предательские сто граммов «боевыми». Большего кощунства трудно измыслить. Ведь водка объективно снижала боеспособность Красной Армии». Отрицательно отзывался о «наркомовских 100 граммах» и Григорий Чухрай: «Нам в десанте давали эти пресловутые «сто грамм», но я их не пил, а отдавал своим друзьям. Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из-за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны».

4 Повальное пьянство? Конечно, утверждения о том, что Красная армия одержала победу над фашистской Германией благодаря водке можно считать мифом и вредным заблуждением. Пьяная армия небоеспособна по определению.

Не случайно Георгий Жуков приказывал взрывать оставленные немцами цистерны со спиртом. Прошедший всю войну гвардии сержант Владимир Иванович Трунин вспоминал, что им, танкистам, запрещалось не только пить на фронте, но и курить — в танках стояли кассеты со снарядами, во время работы дизеля была опасность детонации от паров масляного бака, разогретого до 130 градусов.

Водку же, как утверждает ветеран, давали только в стрелковых частях, и то нерегулярно. Многие от водки оказывались, либо меняли свою «сотку» на более необходимые в условиях войны вещи. Снабжение частей «горючим» в конце войны закончилось, однако многие ветераны так и не смогли отказаться от привычных 100 граммов. Это породило послевоенный рост алкоголизма в стране.

С просьбой выдавать бойцам и командирам РККА по 100 граммов водки и 50 граммов сала в день ввиду тяжёлых погодных условий (морозы на Карельском перешейке доходили той зимой почти до −40 °C). Соответствующее распоряжение немедленно поступило в войска, при этом танкистам норма была удвоена, а лётчикам было решено выдавать по 100 граммов коньяка .

С 10 января по начало марта 1940 года военнослужащими РККА было выпито более 10 тонн водки и 8,8 тонны коньяка. Именно тогда в войсках появились такие термины, как «ворошиловский паёк» и «наркомовские 100 грамм» .

Великая Отечественная война

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин .

Незадолго до начала наступления Красной Армии под Сталинградом порядок выдачи алкоголя вновь изменили. 12 ноября 1942 года выдачу 100 граммов возобновили для всех, кто находился на передовой и вёл боевые действия. Тем, кто служил в тылу - дивизионным и полковым резервам, стройбату, работавшему под огнём противника, а также раненым (по разрешению врачей) - полагалось 50 граммов водки в день. На Закавказском фронте было решено вместо 100 граммов водки выдавать по 200 граммов портвейна или по 300 граммов сухого вина .

Очередная коррекция норм выдачи алкоголя произошла уже через 5 месяцев. 30 апреля 1943 года вышло постановление ГКО № 3272 «О порядке выдачи водки войскам действующей армии». В приказе НКО предписывалось:

Сразу после Курской битвы водку впервые стали получать части НКВД и железнодорожные войска . Отмена выдачи водки в армии произошла в мае 1945 года после победы над Германией.

Послевоенный период

В послевоенных Вооружённых силах алкоголь в виде сухого вина в количестве 100 граммов в день выдавался только экипажам атомных подводных лодок ВМФ СССР в период боевого похода.

Свидетельства очевидцев

Нет никаких доказательств того, что выдача алкоголя как-либо помогала воевать. Для медицинских целей спирт был нужен (дезинфекция ран, использование в качестве наркоза при отсутствии других средств и т. п.), однако при употребления внутрь «наркомовская чарка» больше мешала воевать, чем помогала. Она приводила к значительному росту неадекватного поведения бойцов, рассеиванию внимания и сосредоточенности и, следовательно, сильному ухудшению боевых качеств людей, а также к увеличению числа обмороженных , так как вопреки народному заблуждению, водка создаёт только видимость согрева. Поэтому в послевоенные годы данная мера подвергалась большой критике.

«Нам в десанте давали эти пресловутые „сто грамм“, но я их не пил, а отдавал своим друзьям. Однажды в самом начале войны мы крепко выпили, и из-за этого были большие потери. Тогда я и дал себе зарок не пить до конца войны … Кстати, на войне ведь почти никто не болел, хотя и спали на снегу, и лазили по болотам. Нервы были на таком взводе, что не брала никакая хворь. Все само проходило. Обходились и без ста грамм. Все мы были молоды и воевали за правое дело. А когда человек ощущает свою правоту, у него совсем другие рефлексы и отношение к происходящему»

Режиссёр Григорий Чухрай

«Вообще выдавали их только перед самой атакой. Старшина шел по траншее с ведром и кружкой, и те, кто хотел, наливали себе. Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. „Старики“ знали, что от водки добра ждать не приходится»

Режиссёр Петр Тодоровский

«Я воевал с 1942 года. Помню, водка выдавалась только перед атакой. Старшина шел по траншее с кружкой, и кто хотел, наливал себе. Выпивали в первую очередь молодые. И потом лезли прямо под пули и погибали. Те, кто выживал после нескольких боев, относились к водке с большой осторожностью.»

Александр Гринько, рядовой-пехотинец

«Восторженные поэты назвали эти предательские сто граммов „боевыми“. Большего кощунства трудно измыслить. Ведь водка объективно снижала боеспособность Красной Армии»

Генерал армии Н. Лященко .

В искусстве

Выдача 100 грамм часто упоминалась в военных песнях.

См. также

Напишите отзыв о статье "Наркомовские 100 грамм"

Примечания

Литература

Постановление Государственного Комитета Обороны № 562с, от 22 августа 1941 года.
Приказ НКО № 0320 1941 года.
Постановление Государственного Комитета Обороны № ГОКО-1227с, от 11 мая 1942 года.
Приказ Народного Комиссара Обороны СССР о порядке выдачи водки войскам действующей армии № 0373, от 12 мая 1942 года.
Приказ Народного Комиссара Обороны СССР о порядке хранения и выдачи водки войскам действующей армии № 0470, 12 июня 1942 года.

Ссылки

// Красная Армия и Вермахт во Второй Мировой войне
// Комсомольская правда № 119 (25932) - 15.08.2012. - С. 12.

Отрывок, характеризующий Наркомовские 100 грамм

В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена, равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.

Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем, теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.