Александр Александрович Алехин — непобеждённый русский чемпион. Александр Алехин – судьба гения

Александр Алехин вошёл в число сильнейших шахматистов мира перед Первой мировой войной, заняв третье место на петербургском турнире 1914 года, а в 1921 году покинул Россию и переехал на постоянное местожительство во Францию, гражданином которой стал в 1925 году. В 1927 году Алехин выиграл матч за звание чемпиона мира у считавшегося непобедимым Хосе Рауля Капабланки и затем в течение нескольких лет доминировал в соревнованиях, выигрывая крупнейшие турниры своего времени с большим преимуществом над соперниками.

Дважды (в 1929 и 1933 годах) Алехин защитил титул в матчах против Ефима Боголюбова, в 1935 году он проиграл матч Максу Эйве, но через два года победил в матче-реванше и удерживал звание чемпиона мира до самой смерти. Алехин стал единственным чемпионом мира по шахматам, который умер непобеждённым.

Алехин был чрезвычайно разносторонним шахматистом. Больше всего он известен атакующим стилем игры и эффектными, глубоко просчитанными комбинациями. Вместе с тем ему принадлежит большое количество теоретических разработок в дебютах, он обладал высокой эндшпильной техникой.

Когда ему было 7 лет, мать познакомила его с правилами игры. В 1902 вместе со старшим братом Алексеем начинает играть по переписке. В 1905 в гамбитном турнире по переписке журнала «Шахматное обозрение» завоевывает I приз. В 1907 становится членом московского шахматного кружка и принимает участие в очных соревнованиях. В 1908 играет в турнире любителей Германского шахматного конгресса в Дюссельдорфе и делит 4–5 места. Побеждает в небольших матчах К.Барделебена и Б.Блюменфельда – 4,5:0,5.

В 1909 побеждает во Всероссийском турнире Памяти Чигорина среди любителей и получает звание маэстро. Окончив в 1910 гимназию, переезжает в Петербург и поступает в Императорское училище правоведения. В 1912 побеждает в чемпионате Северных стран в Стокгольме. В 1913 в Петербурге выигрывает матч у мастера С.Левицкого – +7–3. В том же году берет первый приз на международном турнире в Схевенингене (Нидерланды). В конце 1913 – начале 1914 делит 1–2 места с Нимцовичем на Всероссийском турнире мастеров. После матча из двух партий (+1–1) оба допускаются в Петербургский международный «турнир чемпионов». В этом турнире Алехин занимает 3 место, позади Ласкера и Капабланки и становится одним из претендентов на мировое первенство.

В июле 1914 отправляется на международный турнир мастеров в Мангейм. Играет успешно и возглавляет турнирную таблицу. Однако первого августа начинается Первая мировая война. Алехин объявляется победителем турнира. Российские участники турнира интернированы, но ему удается освободиться и вернуться в Россию, где он дает благотворительные сеансы одновременной игры в пользу интернированных в Германии русских шахматистов. В 1916 добровольно отправляется на фронт во главе отряда Красного креста. За спасение раненых на поле боя награждается орденом и медалями. После контузии попадает в госпиталь. Октябрьская революция лишает Алехина имущества и состояния, в связи с его дворянским происхождением у него возникает множество проблем. В 1918 решает, по-видимому, покинуть Россию и через Харьков отправляется в Одессу. Однако уехать ему не удается, более того, его арестовывает Губчека и приговаривает к расстрелу. За два часа до приведения приговора к исполнению, благодаря вмешательству кого-то из крупных революционных деятелей, был освобожден. Возвратившись в Москву, работает переводчиком на Конгрессе Коминтерна.

В 1920 участвует в организации Всероссийской шахматной олимпиады, проводимой Главным управлением Всеобуча и побеждает в этом соревновании, по существу, становясь первым чемпионом советской России. В следующем году женится на Анне-Лизе Рюэг, представительнице Швейцарской социал-демократической партии, и вместе с ней уезжает из России. Немедленно окунается в европейскую шахматную жизнь. В том же году берет первые призы на международных турнирах в Триберге, Будапеште, Гааге. В 1922 на крупном турнире в Лондоне он был вторым, отстав на полтора очка от чемпиона мира Капабланки. Там же подписывает так называемое Лондонское соглашение, регламентирующее проведение матчей на первенство мира. В 1923 делит 1–3 места на турнире в Мариенбаде, а в следующем году занимает 3 место на крупном турнире в Нью-Йорке (1. Ласкер, 2. Капабланка). Тогда же в Нью-Йорке устанавливает рекорд игры вслепую – 26 партий с результатом +16–5=5.

В 1925 в Париже бьет свой же рекорд игры вслепую – 27 партий с результатом +22–3=2. Побеждает на крупном международном турнире в Баден-Бадене. В 1926 участвует в пяти международных турнирах, которые рассматривал как подготовку к матчу на первенство мира. В трех из них берет первые места (Гастингс, Скарборо и Бирмингем), в двух (Земмеринге и Дрездене) становится вторым. В конце 1926 – начале 1927 играет тренировочный матч с М.Эйве – +3–2=5 в пользу Алехина.

В 1927 участвует в шестерном международном турнире, где занимает 2 место вслед за Капабланкой, затем побеждает на международном турнире в Кечкемете. В конце года в Буэнос-Айресе играет матч на Лондонских условиях с Капабланкой. Хотя после убедительной победы в Нью-Йорке кубинец считался явным фаворитом, тем более, что Алехин еще никогда не выигрывал у Капабланки, течение матча опровергло все прогнозы. Уже в первой партии претендент одержал первую победу. Затем, правда, выиграв 3-ю и 7-ю партии, чемпион захватил лидерство, но, выиграв две партии подряд – 11-ю и 12-ю, претендент перехватил инициативу в матче и уже до конца ее не упускал. Капабланка отчаянно сопротивлялся, но изменить неблагоприятный ход событий так и не смог. Двухмесячная борьба закончилась со счетом +6–3=25 в пользу нового чемпиона мира. Согласно Лондонскому соглашению Капабланка имел право в течение года на матч-реванш. Однако он промедлил с вызовом, и Алехина вызвал на матч Е.Боголюбов. Матч Алехин – Боголюбов на большинство из 30 партий прошел в 1929 в ряде городов Германии и Голландии и закончился досрочно после 25 партий – 15,5:9,5 (+11–5=8) в пользу чемпиона мира.

В 1930 Алехин одерживает победу на международном турнире в Сан-Ремо (Италия) с результатом +13=2, на 3,5 очка опережая второго призера А.Нимцовича. В том же году на Всемирной олимпиаде в Гамбурге возглавляет команду Франции и выигрывает все 9 партий. В следующем году на олимпиаде в Праге снова показывает лучший результат на первой доске. На международном турнире в Бледе (Югославия) занимает первое место, опережая второго призера Боголюбова на 5,5 очков. В 1932 выигрывает два турнира – в Лондоне и Швейцарии. В 1933 на олимпиаде в Фолькстоне (Англия) снова показывает лучший результат на 1 доске. На Всемирной выставке в Чикаго устанавливает новый мировой рекорд в игре вслепую на 32 досках (+19–4=9).

В 1934 играет второй матч на первенство мира с Боголюбовым. Он проходит в различных городах Германии и снова заканчивается досрочно, после 26 партий – 15,5:10,5 (+8–3=15) в пользу чемпиона мира. Затем вскоре побеждает на международном турнире в Цюрихе.

В конце 1935 играет в различных городах Голландии матч на первенство мира с М.Эйве. Соревнование проходило в равной борьбе. Чтобы сохранить свой титул, Алехину нужно было победить в последней 30 партии. Это ему не удалось. Счет матча – 14,5:15,5 (+8–9=13). Однако в конце 1937 в матче-реванше он досрочно одерживает победу и возвращает себе звание чемпиона – 15,5:9,5 (+10–4=11).

В АВРО-турнире (Голландия, 1938) делит 4–6 места с Эйве и С.Решевским. Тогда же начинает переговоры о матче с М.Ботвинником, но Вторая мировая война нарушает эти планы. В 1939 в Буэнос-Айресе на олимпиаде играет за Францию на первой доске. Возвратившись во Францию, мобилизован в качестве военного переводчика. После поражения французской армии пытается уехать из Европы, но попытка кончается неудачей, а его жена остается в оккупированной фашистами Франции. Условием его соединения с женой нацисты ставят участие Алехина в турнирах германского рейха. В 1941 играет на первенство Европы в Мюнхене – делит второе-третье места позади Г.Штольца, в Кракове – первое-второе с П.Шмидтом, в 1942 играет на турнирах в Зальцбурге, Мюнхене, Варшаве и Праге, всюду занимая первые места. В 1943 делит первое-второе места в Зальцбурге (с П.Кересом) и Праге (с К.Юнге). В конце года гестапо дает ему разрешение выехать в Испанию, но отказывает в выезде его жене. В 1944–1945 побеждает в ряде испанских турниров. В начале 1946 получает вызов на матч от М.Ботвинника. Британская шахматная федерация соглашается на проведение матча в Англии, но 24 марта 1946 Алехин умирает от сердечного приступа в Эшториле вблизи Лиссабона. Через 10 лет прах Алехина был перезахоронен в Париже, на кладбище Монпарнас. На его памятнике надпись «Гению шахмат России и Франции».

Цитаты Александра Алехина:

1. Во время турнира шахматный мастер должен быть воздержанным монахом и хищником в одном лице. Хищником по отношению к сопернику, аскетом в повседневной жизни.

2. Поддержание максимального числа боевых сил соответствует интересам стороны, обладающей в данный момент большим игровым пространством.

3. Комбинация - душа шахмат.

Александр Алехин — первый русский шахматист, который добился звания чемпиона мира по шахматам.
И он до сих пор остается единственным шахматным королем, ушедшим из жизни непобежденным.

Четвертый чемпион мира вошел в историю как шахматист яркого атакующего стиля.

Партии Алехина давно стали классикой, изучение которых принесет любителям шахмат не только много практической пользы, но и большое эстетическое наслаждение от содержащихся в них эффектных комбинаций и тактических ударов.

Александр Алехин родился в 1892 году в Москве. Его отец был помещиком и дворянином. Он обеспечил Александру хорошее образование. он стал правоведом, окончив престижную гимназию.

Александр научился играть в шахматы с 7- летнего возраста. Правила игры ему рассказала мама. В дальнейшем он часто коротал время за игрой в шахматы со своим старшим братом Алексеем. Довольно быстро Алехин стал прогрессировать как шахматист.

Александр вошел в число лучших шахматистов мира во втором десятилетии 20 века, когда сумел добиться превосходных результатов на нескольких турнирах. В то время чемпионом мира был еще Эмануил Ласкер.

Однако Алехин уже тогда начал готовиться к противостоянию с Капабланкой. Русский шахматист предвидел, что именно кубинец Капабланка станет следующим шахматным королем, который в те годы демонстрировал в своих партиях потрясающую технику и громил всех подряд.

На судьбу Александра большое влияние оказали глобальные исторические события, свидетелем и участником которых он был сам: революция в России в 1917 году и две мировые войны.

В 1914 году Алехин участвовал на турнире в немецком городе Мангейме. Он уверенно лидировал, но турниру не суждено было завершиться. Именно в те дни Германия начала войну с Россией. Как гражданин вражеского государства Алехин вместе с другими русскими шахматистами был заключен в тюрьму.

Потом ему удалось вернуться на родину, но в 1917 году в России произошла революция. В результате, Алехин потерял имущество родителей и дворянский титул. В 1918 году он планировал участвовать на турнире в Одессе.

Этот город на тот момент был занят немецкими войсками. В 1919 году Одессу освободила Красная Армия. И в этот раз Александра арестовало ЧК. Он снова был брошен в тюрьму. Его даже хотели расстрелять, но в итоге все-таки выпустили, так как на тот момент Алехин был уже достаточно известен. Он стал сотрудничать с новой властью.

Однако любовь к шахматам у Алехина была в прямом и переносном смысле безграничной: в 1921 году он все-таки покинул Советскую Россию, где в то время не было условий для занятий шахматами.

Страна тогда переживала тяжелые времена, и государству было не до шахмат. Перед отъездом Алехин проявил незаурядные способности на поприще следователя, а также в аппарате Коммунистического Интернационала, где он работал в качестве переводчика (он свободно владел шестью языками).

Восхождение Александра Александровича на вершину шахматного Олимпа произошло в 1927 году, когда ему было 35. Его мечта осуществилась в далеком Буэнос-Айресе, где он стал четвёртым чемпионом мира по шахматам, выиграв в блестящем стиле самого Капабланку со счетом 6:3.

Тогда его победа «прозвучала» как гром среди ясного неба. Преимущество Капабланки над всеми соперниками в то время считалось безоговорочным.

Однако русский шахматист продемонстрировал в матче за шахматную корону не только свой комбинационный дар, но и высочайшую технику игры во всех стадиях партии, в том числе в эндшпиле, ни в чем не уступая своему грозному оппоненту.

После победы над Капабланкой русский мастер уверенно побеждал во многих крупных международных турнирах. И уже никто не сомневался в том, что он по праву стал чемпионом.

Хосе Рауль Капабланка пытался вызвать Алехина на матч-реванш.

Но в первый раз переговоры затянулись и Капабланку опередил с вызовом Ефим Боголюбов. Потом у Капабланки была еще одна возможность, но его подвели спонсоры, и он не смог выполнить финансовые условия организации матча.

Алехин дважды успешно защитил свой чемпионский титул в матче с Боголюбовым в 1929-м и 1934-м годах.

В целом жизнь русского шахматиста за рубежам сложилась непросто. Александр Александрович постоянно испытывал затруднения в финансах. Ему приходилось зарабатывать на жизнь, выступая в многочисленных сеансах одновременной игры.

Личная жизнь у Алехина не складывалась. Все его браки были неудачными. На родине многие его коллеги упрекали за то, что он эмигрировал. Возможно, эти два обстоятельства стали причиной духовной депрессии, в которой он находился длительное время.

Александр пытался находить утешение в алкоголе, что, естественно не могло не отразиться на его спортивной форме. В 1935 году он проиграл шахматную корону Максу Эйве. По воспоминаниям современников, некоторые партии в этом матче русский шахматист играл в нетрезвом виде.

Например, в 12-й партии матча на 8-ом ходу, желая увести пешку из-под удара, Алехин «промахнулся» и взялся за другую пешку...

«Посредством шахмат я воспитал своей характер», — любил повторять Александр Алехин.

После поражения в матче он доказал, что это не пустые слова. Алехин бросил курить и пить. В 1937 году в матч-реванше он уверенно разгромил голландского шахматиста и вернул себе шахматную корону.

В 1939 году началась вторая мировая война. Алехин серьезно нуждался в деньгах, и он продолжал участвовать в различных турнирах в Европе, в том числе на территориях, оккупированных фашисткой Германией.

Александру даже приходилось давать сеансы одновременной игры для немецких офицеров. За это после войны ему угрожал «бойкот» со стороны коллег. Некоторые из них даже вышли с инициативой лишить русского мастера чемпионского титула.

Но всего этого не произошло. Алехин умер в 1947 году непобежденным.

Алехин отлично играл в шахматы «не глядя на доску». В 1932 году в Чикаго он дал сеанс одновременной игры вслепую 32 шахматистам! Он не развивал целенаправленно свои способности в такой игре.

В этом ему помогли жизненные обстоятельства, которые вынуждали его обходиться без доски: анализ позиций во время гимназических уроков, заключение в тюрьмах. Русский мастер признавал, что эстетическая сторона в этом виде шахматной борьбы имеет невысокий уровень, но вы имеете возможность убедиться в обратном.

Вашему вниманию предлагается окончание партии Алехин-Фримен (см. диаграмму) из сеанса игры «вслепую» против 26-ти шахматистов!

В этой позиции Алехин объявил черным мат в 4 хода, играя «вслепую». Сможете ли вы найти матовую комбинацию, глядя на доску?

Так же предлагаем посмотреть видео про шахматного чемпиона:

(подписывайтесь на обновления).

Благодарю за интерес к статье.

Если вы нашли ее полезной, сделайте следующее:

1. Поделитесь с друзьями, нажав на кнопки социальных сетей.
2. Напишите комментарий (внизу страницы)
3. Подпишитесь на обновления блога (форма под кнопками соцсетей) и получайте статьи к себе на почту.

Удачного вам дня!

Александр Александрович Aлехин , русский шахматист, четвертый в истории чемпион мира (1927-1935 и с 1937), шахматный литератор и теоретик. Доктор права (1925).

Детство и юность. Воспитание характера.

Сын предводителя дворянства Воронежской губернии Александра Ивановича Алехина (1856-1917) и Анисьи Ивановны Прохоровой (1861-1915), происходившей из семьи известного текстильного фабриканта, владельца "Трехгорной мануфактуры". Учился в классической гимназии Л. И. Поливанова (Москва, 1901-1910) и Императорском училище правоведения (Петербург, 1911-1914), по окончании которого ему был присвоен чин титулярного советника. Алехин играл в шахматы с 7 лет; в юности часто участвовал в турнирах по переписке, способствовавших развитию его аналитического мышления. В 16 лет, победив на Всероссийском турнире памяти М. И. Чигорина (Петербург, 1909), получил звание маэстро и был удостоен фарфоровой вазы - главного приза, учрежденного "Их Императорскими Величествами". В 1914 году занял третье место на "турнире чемпионов" в Петербурге, став одним из претендентов на мировое первенство. Слова Алехина "посредством шахмат я воспитал свой характер" стали крылатыми в шахматном мире.

Российский период.

В 1916 году отправляется добровольцем на Галицийский фронт во главе отряда Красного креста; был контужен. За спасение раненых награжден двумя Георгиевскими медалями и орденом Святого Святослава с мечами. В 1919 году во время шахматных гастролей на Украине арестован в Одессе и приговорен к расстрелу по обвинению в связях с белогвардейцами. Благодаря вмешательству председателя Совнаркома Украины Х. Раковского освобожден. В 1919 году поступает в Государственную студию киноискусства в Москве, но уже в мае 1920 года уходит в московский уголовный розыск следователем Главного управления милиции; с осени сотрудничает в качестве переводчика в Коминтерне. В октябре 1920 года стал победителем первого чемпионата Советской России по шахматам. В марте 1921 года женился на Анне-Лизе Рюэгг - деятельнице Швейцарской демократической партии. Брак был непродолжительным, но позволил Алехину беспрепятственно эмигрировать из России.

Однажды в оккупированной Франции генерал СС, большой любитель шахмат, велел привести к себе чемпиона мира Александра Алехина. Сели играть. На двадцать восьмом ходу генерал сдался. Алехин развернул доску и предложил продолжить партию с момента капитуляции, но только поменявшись фигурами. На одиннадцатом ходу генерал сдался снова. Тогда Алехин опять развернул доску и минут через пятнадцать объявил эсэсовцу мат…

По диагонали из угла в угол и обратно, словно слон по шахматной доске, в отчаянном поиске спасительного решения… Постаревший, больной Алехин мерил шагами грошовый номер пансиона в Эшториле - пригороде Лиссабона. Выхода из кошмара не находилось. От жены уже два года ни слуху ни духу. Друзья отвернулись (да и были ли у него когда-нибудь друзья?). Последняя горсть эскудо отдана за бутылку дешевого пойла, сигарет купить уже не на что. День-два, и даже из этого клоповника его попросят. Хорошо же начинается 1946 год! Его, действующего чемпиона мира, немолодого и прежде уважаемого человека, безжалостно вычеркнули из жизни! Он – преступник, изгой. Его объяснения не приняты, оправдания сочтены неосновательными.

Катастрофа разразилась три месяца назад, поначалу прикинувшись удачей. Александра Александровича, с самого окончания войны прозябавшего в Лиссабоне - без денег, без турниров и без сеансов, - разыскали из Лондона: там готовился первый послевоенный шахматный турнир. Алехин на радостях даже бросил пить – впрочем, ему не раз уже приходилось делать это накануне ответственных соревнований. Вот только на этот раз усилия оказались тщетными. Едва он начал готовиться, как вслед за первым письмом из Лондона пришло другое. Мол, организаторы приносят свои извинения, но они вынуждены аннулировать приглашение господина Алехина - слишком многие гроссмейстеры отказываются садиться за шахматный стол с человеком, запятнавшим себя сотрудничеством с нацистами. Среди них и Эйве, десятью годами ранее восторженно превозносивший алехинский гений, и Файн, которому именно он, Алехин в свое время предсказал блестящее шахматное будущее, и даже Бернштейн, когда-то дневавший и ночевавший в его доме! Александр Александрович свалился с сердечным приступом, когда прочел все это. А, едва оклемавшись, кинулся писать в Лондон. «Я играл в шахматы при оккупантах только потому, что это было нашим с женой единственным средством пропитания. Мы были под непрестанной слежкой и угрозой концентрационного лагеря. Если голословные утверждения о моем «коллаборационизме» опираются только на это, мне нечего добавить, моя совесть чиста! Что касается статьи «Еврейские и арийские шахматы», опубликованной три года назад в «Паризер цайтунг» под моей фамилией, то она без моего ведома была существенно переписана, заголовок изменен. Всю мою жизнь - особенно после того, как я завоевал мировое первенство по шахматам, - люди приписывают мне совершенно абсурдные политические взгляды!»

Это письмо, кажется, еще больше всех обозлило. Во время турнира в Лондоне устроили совещание по «делу Алехина». Решено было не только бойкотировать его, но и обратиться в ФИДЕ с тем, чтобы лишить титула чемпиона мира. С тех пор Алехин из своего номера почти не выходил. Все пил и мучительно напрягал последние свои душевные силы с одной только целью – не думать о будущем. В какой-то месяц он чудовищно исхудал и опустился. Томительно тянулись дни, надежда уходила, как вода по капле. А на что, собственно, было надеяться? Если даже ФИДЕ не решится отобрать у него чемпионский титул, приглашать его все равно никуда уже не будут. Проблема разрешится сама собой: он тихо и без лишнего скандала угаснет от голода, пьянства и отчаяния, и в весьма скором времени…

8 марта к нему в номер постучали: «Сеньор, вам телеграмма». Алехин, не ожидая ничего хорошего, распечатал конверт. Ему пришлось прочесть телеграмму трижды, чтобы до конца поверить. Это был вызов от советского шахматиста Михаила Ботвинника на матч за мировое первенство. Ему, поверженному, протянули руку помощи - и кто же? Советы, еще не так давно числившие Алехина в непримиримых врагах! Нет, его гениальных шахматных мозгов решительно не хватало, чтобы понять все эти политические хитросплетения. И Бог с ними, и не хочет он ничего здесь понимать, главное то, что он спасен!

От счастья Алехин впал в какое-то горячечное смятение. Под предстоящий матч ему легко удалось раздобыть денег в долг. Он приоделся, решительно бросил пить, стал много гулять по Лиссабону. Встретив на улице мало-мальски знакомого человека, Александр Александрович жадно набрасывался, хватал за руки, возбужденно хохотал и без конца говорил о Ботвиннике. По ночам он почти не спал - все готовился, анализировал партии, разрабатывал стратегию…

Так продолжалось шестнадцать дней. А ранним утром 24 марта в комнату Алехина зашла горничная и увидела его мертвым. Александр Александрович сидел в кресле, на нем были пальто и шляпа, будто он только что вернулся с прогулки, перед ним на столе - тарелка, нож и вилка. Рядом, на перевернутом чемодане, раскрыта шахматная доска. Эта доска и эта посуда чуть позже и навели на подозрение, что четвертый чемпион мира по шахматам умер отнюдь не своей смертью, как утверждала полиция…

О счетной машине - Капабланке и невозмутимом Ласкере

«Вы что, Алехин, уже решили?» - изумился учитель математики. Время, отведенное на контрольную работу по алгебре, едва ли перевалило за наполовину, а вихрастый пятиклассник Саша Алехин уже порывисто вскочил и направился к дверям. «Решил! Я жертвую коня и через три хода выигрываю!» Немая сцена.

Он играл с семи лет - у них в доме шахматами увлекались все: старшие брат и сестра, отец, мать. На первый взгляд это была уважаемая московская семья. Мать, Анисья Ивановна, дочь купца Прохорова, основателя «Товарищества Прохоровской Трехгорной мануфактуры», была утонченной и образованной, вот только несколько нервной дамой. Она вечно лечилась где-то на водах. Отец - потомственный дворянин Александр Иванович Алехин (именно Алехин, а не Алёхин, как по ошибке станут именовать великого шахматиста, несмотря на все его протесты).

Наравне с братьями Анисьи Ивановны он руководил Трехгорной мануфактурой в Москве, а еще заседал в Государственной Думе в Санкт-Петербурге и исполнял хлопотную должность предводителя дворянства в Воронеже, где имел родовое поместье. Но это лишь видимая часть айсберга. На самом деле отец успевал еще проигрывать астрономические суммы в казино (родные не раз угрожали отдать его под опеку). А мать была морфинисткой - от этого и лечилась на водах, впрочем, без успеха.

Детей все чаще оставляли на попечение гувернантки. Вот тут-то и начался страстный роман двенадцатилетнего Саши с шахматами. Как маленький Лужин в романе Набокова, он с головой погрузился в мир логических построений и хитроумных комбинаций, потому что разбираться в них было проще и приятней, чем в хаосе взрослой жизни. Иногда он играл с сестрой, чаще с братом, а в остальное время - по переписке. Князь Шаховской начинал письма к нему словами: «Милостивый государь Алехин!» - не подозревая, что пишет 13-летнему ребенку. Саша, впрочем, по большей части проигрывал, чем совершенно не смущался.

Он просиживал над доской сутки напролет почти без сна, без конца двигая по клеточкам утяжеленные свинцом фигуры, так приятно пахнущие древесиной и лаком. Дело кончилось нервной горячкой и менингитом. Месяц Саша провел в беспамятстве. Когда оклемался, был строжайшим образом предупрежден: год никаких шахмат!

А когда запрет был снят, Алехин снова окунулся в свое «шахматное безумие», и оказалось, что теперь он способен и выигрывать! Словно некоторый период бездействия был необходим его мозгам, чтобы созреть и окрепнуть. Он и сам не сразу осознал произошедших с ним перемен. И о шахматах как о карьере не думал. Напротив, он надеялся снискать славу дипломата (жизнь покажет, что в чем в чем, а в дипломатии и политике Алехин разбирался катастрофически плохо) и сделал для этого первый шаг - поступил в училище правоведения. Но уже к окончанию уважаемого заведения стало ясно: единственный род деятельности, которым может и должен заниматься Алехин, - шахматы. Собственно, выпускные экзамены в училище совпали с первым его международным шахматным турниром.

15 марта 1914 года был великий день в его жизни. 21-летний Саша удостоился сесть за доску с действующим чемпионом мира Эмануэлем Ласкером! В Московском охотничьем клубе на Воздвиженке собралась внушительная толпа. Зрители держали в руках карманные шахматы. Ходы передавались шепотом, из уст в уста. Когда Алехин пожертвовал слона, публика было зашумела, но сердитый взгляд юного шахматиста заставил ее замолчать. Александр беспрестанно теребил клок волос на лбу и вскакивал после каждого сделанного хода. Ласкер невозмутимо попыхивал сигарой. Алехин наступал, Ласкер оборонялся. Сражение кончилось в пользу чемпиона мира, хотя эта победа далась ему нелегко. После окончания партии Алехин склонился над доской, его тонкие руки так и мелькали, проигрывая бесчисленные варианты…

Дальше был Петербургский турнир, и первым стал Ласкер, Алехин - третьим, а второе место получил Хосе Рауль Капабланка. Двухметровый брутальный красавец. Он снискал славу счетной машины: практиковал академичную игру без риска и сам сокрушался о скорой «ничейной смерти» шахмат. Мол, все быстро убедятся в беспроигрышности его тактики, и тогда выигрыш станет возможен только в случае грубой ошибки одного из соперников, а иначе будет всякий раз выходить ничья. Сыграв с Капабланкой, Алехин сказал: «Я не должен встречаться с ним, пока не наберу сил для поединка за звание чемпиона мира». «Но ведь чемпион - Ласкер!» - возразили ему. «Это временно. Скоро им станет Капабланка».

О плохой хорошей памяти

В 21 год Алехин в первый раз стал жертвой мировой истории. Поехал на турнир в Мангейм, а угодил в тюрьму. Просто когда до окончания состязания оставалось последних шесть туров, началась мировая война. Организаторы свернули турнир и наспех вручили лидировавшему Алехину главный приз ‑ 1100 немецких марок. В тот же день его, вместе с другими русскими арестовали в качестве гражданского пленного, а приз конфисковали.

Их с шахматистом Боголюбовым посадили в одну камеру, что существенно скрасило заточение: можно было разыгрывать партии вслепую, упражняя память. Доски и фигур в камере, понятно, не было, так же как и книг, и газет. Однажды на прогулке Алехин улыбнулся и надзиратель пометил его на четыре дня в карцер. Слава Богу, продолжался весь этот абсурд недолго: пленных поделили на годных к строевой службе и негодных, первых перевели под домашний арест в гостиницу Баден-Бадена, вторых отправили на родину. Алехина по болезни сердца причислили к негодным. Он и не знал, что у него неполадки с сердцем, но дотошные немцы докопались.

Вернувшись в Россию, он стал ездить по городам. И нашел свой «конек», позволявший неплохо зарабатывать на жизнь: сеансы одновременной игры, часто - вслепую. Это когда два десятка любителей шахмат сидят в одном большом зале каждый перед своей доской, а гроссмейстер заперт в какой-нибудь клетушке без доски и без фигур и играет по памяти. В этом аттракционе Алехину не было равных, наверное, за всю историю существования шахмат. В Серпухове одна дама, наслышанная о великом игроке вслепую, но не очень хорошо разобравшаяся, в чем суть, с нетерпением ждала приезда Алехина, а дождавшись, возмущалась: «Это сплошное надувательство! Он посмотрел на меня в упор, улыбнулся и сказал какой-то пошлый комплимент… Зачем же говорят, что он слепой?»

Его память была феноменальной! Однажды Алехин обратился к случайному встречному: «Добрый день, господин Полуэктов». - «Разве мы с вами знакомы?» - «Нет, но четыре месяца назад я стоял за вами в очереди в аптеке. У вашей дочери Анны шести лет был кашель, и вы, вынув рецепт из бумажника крокодиловой кожи, заказали микстуру по рецепту врача Заседателева и назвали фармацевту свою фамилию». Когда кто-то хвалил его память, Алехин грустно возражал: «Лишь та память хороша, которая умеет освобождаться от хлама. Моей это не удается». При этом он вечно забывал вещи в гостиницах, ресторанах, пролетках. И вообще плохо разбирался, что происходит вокруг.

История снова настигла беднягу весной 1919 года. Алехин давал сеанс в помещении бывшего офицерского собрания Одессы. Тут вошел человек в кожаной куртке и спросил, кто здесь Алехин. Александр Александрович сказал, что скоро доиграет и освободится. Чекист любезно согласился подождать. Потом они, светски беседуя, вышли на улицу, прогулочным шагом дошли до здания ГубЧК на Екатерининской площади, где Алехин был немедленно заключен в камеру неизвестно за что. Так он заметил, что в стране произошла революция. А еще - что большинство его знакомых бежали к белым или вообще эмигрировали.

Каким-то чудом Алехина - наследника фабрикантов, потомственного дворянина - все же не расстреляли и через месяц-другой отпустили. Видно, не обошлось без какого-то влиятельного поклонника шахмат. И Александр Александрович отправился в Москву. Оказалось, шахматная жизнь в Москве давно заглохла, и Алехин стал искать, куда бы ему податься. Попробовал тоже поучиться на киноактера в только что открывшейся государственной школе кинематографии. Учителей в нем главным образом нравилась память – Алехину достаточно было мельком взглянуть на отпечатанный текст, и роль крепко заседала у него в голове.

Но что-то не сложилось с актерством. И Алехин поступил на службу в Центррозыск. «Памятью». Изучив учетные журналы царской сыскной полиции, он осматривал каждого задержанного - вдруг тот уже где-то когда-то «светился». И стоило Алехину увидеть на теле гражданина, выдававшего себя, скажем, за добропорядочного Иванова, какую-нибудь родинку или шрам, как в уме тотчас всплывало описание точно такой же родинки или шрама у рецидивиста Петрова, и тому было уже не отвертеться!

Потом Алехина забрали в Коминтерн - организацию, якобы налаживающую связь с компартиями других стран, а на самом деле занимающуюся внешней разведкой. Александр Александрович числился там переводчиком (он с детства в совершенстве владел английским, французским и немецким). Но вряд ли его работа заключалась в этом, а в чем — Бог знает! Между делом Алехин успел жениться. Александра Лазаревна Батаева была лет на десять старше его, вдова, служила делопроизводителем. Они занимали комнату в коммуналке, имели собственный обеденный стол, небольшую кровать и комод. Пожалуй, все. Алехин никогда ни на что не жаловался, об успевших эмигрировать знакомых никогда не говорил, о былом положении и комфорте не вспоминал, так же как и о поездках на международные турниры. Все это, казалось, осталось в прошлом, а сам Александр Александрович превратился в обыкновенного советского служащего.

Весной 1920 года стараниями Всевобуча организовали первый в послереволюционной Москве шахматный клуб – в доме на углу Камергерского и Большой Дмитровки. Призеры в порядке занятых мест сами выбирали себе «кубки»: целая комната клуба была забита конфискованными у буржуев золотыми и серебряными вазами. Почетные дипломы были написаны от руки на серой бумаге. Зато в клубе почти всегда топили…

А еще через год, в начале 1921 года, когда сбежать из советской России стало практически невозможно, Алехин выкинул фокус: спешно развелся с женой, расписался с гражданкой Швейцарии Анной-Лизой Рюэгг и совершенно официально подал документы на выезд. Они познакомились по линии Коминтерна. Анна-Лиза была старше 28-летнего Алехина на 13 лет - так уж поведется, что все его жены будут значительно старше его. Активная коммунистка, она приехала в Россию, чтобы встретиться с Лениным. Новобрачные через Латвию добрались до Берлина и там расстались навсегда: он уехал в Париж, она - в родной Винтертур. Именно там 2 ноября 1921 года Анна-Лиза родила сына - тоже Александра Александровича. Алехин виделся с ним за всю жизнь раза три-четыре.

Главное для чемпиона – уклониться от турнира

Оказавшись в Париже, Алехин задумался о том, на что же он здесь будет жить. Шахматы по-прежнему представлялись ему сомнительным и ненадежным заработком (да так оно и было: в те годы, даже выиграв международный турнир, можно было заработать от силы на пару месяцев безбедной жизни). На какое-то время выручила тысяча бельгийских франков, чудом завалявшаяся на заграничных счетах Трехгорной мануфактуры. Надеялся Алехин и на свой диплом юриста. Чтобы утвердиться в этом статусе, он даже защитил докторскую диссертацию. Выбор темы не может не поразить: «Система тюремного заключения в Китае». Пожалуй, для успешного юриста он был слишком далек от реальности… В конце концов Алехин обеспечил свое благосостояние испытанным способом: нашел очередную подругу жизни. Надежда Семеновна, вдова генерала Васильева. Она успела вывезти из России достаточно драгоценностей, чтобы остаток жизни не бедствовать. Они жили в удобной просторной квартире на улице Круа-Нивер. Наивно было бы думать, что он ее любил. Пожалуй, по-настоящему Алехин любил только своего кота. Во время матчей кто-нибудь из зрителей непременно должен был держать Чесса на коленях, и Алехин то и дело спускался со сцены, чтобы погладить его. Однажды, когда кот исчез, Александр Александрович приостановил партию. (К счастью, Чесс просто загулял с какой-то кошкой и вскоре вернулся.) Ни одна женщина не могла похвастаться, что пробудила в душе Алехина что-то подобное…

Но как бы то ни было, избавившись от необходимости думать о хлебе насущном, Алехин вновь предался любимому делу. Он опять совершенствовал свое шахматное искусство, участвовал в турнирах и готовился к главному делу своей жизни: борьбе за титул чемпиона мира.

Его давний прогноз сбылся: Ласкер, царствовавший в шахматном мире 27 лет (последние 10 из которых он старательно уклонялся от вызовов сколько-нибудь опасных соперников), был интригами вынужден играть с Капабланкой и уступил ему чемпионство с совершенно разгромным счетом! Теперь, став третьим в истории чемпионом, гениальный кубинец не спешил рисковать. Алехин просто не знал, как к нему подобраться. И тут ему повезло. На 17-м Конгрессе в Лондоне чемпиону мира вменялось в обязанность не уклоняться от вызовов новых претендентов, иначе титул просто отбирался! Оговаривалось единственное условие: претендент должен был обеспечить первенству призовой фонд не менее 10 тысяч долларов США.

Деньги на матч дал Аргентинский шахматный союз. До этого Капабланка встречался с Алехиным 12 раз. Из них 7 партий выиграл и 5 свел вничью. Поклонники кубинца осаждали букмекеров, делая ставки на победу кумира. Сам Хосе Рауль советовал: «Сто к одному - слишком много. Но смело ставьте пять к одному». Алехин же говорил: «Я в совершенстве подготовился к борьбе. Но я не представляю, как смогу выиграть целых шесть партий у Капабланки (по условиям чемпионатов мира играть матч следовало до 6 выигранных партий без учета ничьих – прим.СДГ.) . Правда, еще менее я могу себе представить, как Капабланка выиграет у меня шесть партий». 15 сентября 1927 года соперники встретились в Буэнос-Айресе. Жгучий брюнет и зеленоглазый блондин. Оба высокие, статные красавцы. В жеребьевке повезло кубинцу: ему достались белые.

И вот судья пустил часы. Капабланка уверенно передвинул пешку е2 на два поля. Алехин ответил пешкой е6. Так в 1914 году начинался их поединок в Санкт-Петербурге. Только на этот раз Алехин неожиданным маневром выиграл пешку. На 43-м ходу потрясенный Капабланка сдался. Это был редчайший случай: чтобы он, игравший белыми, не закончил партию победой?! Черными Капабланка обыкновенно выходил на ничью.

Потом была ничья, потом - победа кубинца, еще три ничьи, еще победа Капабланки, снова ничьи… В одиннадцатой партии кубинец, игравший белыми, предпринял решительное наступление, но и Алехин настроился не сдаваться. В какой-то момент русский гроссмейстер рискнул и оказался в проигрышной позиции. Но Капабланка напрасно ликовал - следующим неожиданным маневром Алехин сумел вырваться и… победил! «Я так выигрывать не умею!» - признался в тот день потрясенный Капабланка.

Больше двух месяцев длилось это изнурительное сражение. После 33-й партии счет был таков: 5 побед Алехина, 3 - Капабланки и 25 ничьих. Для победы, напомним, требовалось победить в 6 партиях. Решающее, 34-е сражение длилось два дня, а когда положение Капабланки стало безнадежным, он перенес доигрывание на третий день. 29 ноября 1927 года публика, переполнившая зал, с нетерпением ожидала развязки. Газеты еще утром разнесли сенсационную весть: «Часы Капабланки сочтены!» На сцену поднялся Алехин. Второй стул так и остался незанятым: кубинец не пришел. Зато прислал письмо: «Я сдаю партию. Следовательно, Вы - четвертый чемпион мира. Мой поклон госпоже Алехиной».

Вскоре Капабланка прислал вызов на матч-реванш. Тут уж правдами-неправдами стал уклоняться Алехин. Мол, Хосе Рауля уже опередил с вызовом Боголюбов, потом голландец Эйве (оба, надо признать, не лучшие шахматисты). Даже от мало-мальски крупных турниров Алехин сумел оттеснить великого Капабланку - едва заслышав, что устроители собираются пригласить кубинца, заламывал за собственное участие такие деньги, что те шли на попятную. Четвертый чемпион мира явно побаивался третьего.

«Выигрыш у Капабланки доставил мне двойную радость, - говорил Алехин, поднимая бокал с шампанским в парижском Русском клубе. - Ведь шахматный мир избавился от массового гипноза, в котором держал его человек, проповедовавший никчемность и скорую гибель самого шахматного искусства! Так пусть же миф о непобедимости большевиков рассеется так же, как миф о непобедимости Капабланки!» Он сказал только то, чего от него ждали в этом гнезде русской эмиграции. И ужасно расстроился, узнав реакцию Советов: «После речи в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас все покончено - он наш враг», - писали в московской газете «Известия». Там же было напечатано и отречение старшего брата Алексея Алехина: «С братом Александром у меня покончено навсегда!» Вовсе не желавший отрезать себе дорогу на родину, Алехин кинулся в советское посольство оправдываться - куда там! «Что же вы, батенька, - шахматист, а не просчитали на два хода вперед!» - попенял ему кто-то из дипломатов. Беда в том, что Александр Александрович действительно совершенно не умел считать ходы ни в чем, кроме шахмат и околошахматных интриг…

Есть, впрочем, и другое объяснение случившемуся: бокал шампанского. С некоторых пор Алехин стал пить: сказалась наследственность. Кстати, брат и племянник, оставшиеся в России, тоже спились. Надежде Семеновне до поры до времени удавалось сдерживать пагубную страсть мужа, но в 1934 году Алехин ее оставил. Его новой женой стала гражданка Америки, шахматистка Грейс Висхар - вдова губернатора Марокко, владельца чайной плантации на Цейлоне и виллы на северо-востоке Франции, собрания картин и многих других сокровищ. Она была еще старше всех своих предшественниц, но и во много раз богаче их. Беда в том, что Грейс и сама любила выпить…

Год уединенной супружеской жизни на вилле Грейс - и от Алехина почти ничего не осталось! А тут еще вызов от Макса Эйве. Никто не мог такое предположить, но случилось невероятное: Алехин сдал голландцу чемпионство почти без боя! Хорошо еще, что, предчувствуя такой исход, заранее оговорил с Эйве возможность реванша в обход других претендентов (как же кусал локти Капабланка, что не догадался сделать это в 1927-м!). Два года Алехин восстанавливал форму: не пил и даже не курил, по утрам бегал и правильно питался. И вернул-таки чемпионский титул! Как он шутил потом: «Я просто одолжил его на два года Эйве». Сам же пятый чемпион мира воспринял свое поражение с истинно финской невозмутимостью: «Что ж поделать, если Алехин – величайший шахматист всех времен и народов?».

А с Советским Союзом Алехин почти помирился. Просто под влиянием порыва и даже будучи не вполне трезвым послал в редакцию московской шахматной газеты «64» телеграмму: «Как человек, понявший громадное значение того, что достигнуто в СССР, шлю искренний привет шахматистам СССР по случаю 18-й годовщины Октябрьской революции». В газете хотели было опубликовать эту телеграмму, снабдив язвительным комментарием, но вмешался сам Сталин: «Предлагаю телеграмму Алехина напечатать без комментариев в «Известиях». Это было почти прощение. А вскоре Алехина вызвал на первенство за чемпионство лучший советский шахматист - Михаил Ботвинник. Этот матч едва не состоялся, но 1 сентября 1939 года миру стало не до шахмат: Германия объявила войну Польше…

Ошибка шахматиста

Они с женой успели бы уехать из Франции накануне оккупации - не решились. Пожалели ее виллу, ее коллекцию картин. Когда Алехин понял свою ошибку, было поздно. В надежде обмануть нацистов, он написал … Капабланке: мол, вызовите меня на турнир куда-нибудь в Южную Америку, в Африку, к черту на рога. Капабланка не замедлил прислать вызов, но аккуратисты немцы придрались к пункту о призовом фонде в 10 тысяч долларов. Найти деньги Капабланка просто не успел: 8 марта 1942 года он умер.

Александр Александрович надеялся еще сбежать в Португалию, и его даже согласились выпустить, но в обмен на статью для журнала «Паризер цайтунг» на весьма скользкую тему: об отличиях арийской манеры игры в шахматы от еврейской. Александр Александрович, как и в случае с речью в Русском клубе в 1927 году, высказал то, что отчасти думал сам и что от него ожидали «старшие товарищи», не просчитывая даже на ход вперед. Он как-то не задумался над тем, как в принципе будут выглядеть рассуждения о евреях в нацистской прессе во времена Освенцима и Дахау. Словом, он написал, что евреи к шахматам очень способны, хотя те, с кем ему лично доводилось играть, были склонны более к продуманной обороне, нежели к рискованным атакам. Можно догадаться, как подредактировали статью в «Паризер цайтунг»! Алехин, прочтя, пришел в отчаяние, но печатать опровержение было негде…

А поездка в Португалию так ничего и не дала - ради жены Алехину пришлось вернуться. Ведь Грейс с оккупированной территории не выпустили и даже намекнули, что у нее будут большие неприятности в случае бегства мужа. Зато она сама чуть позже не пожелала ради Алехина менять свои планы. И когда нацисты выслали Александра Александровича в Чехию, предпочла охранять от разграбления свою виллу. С тех пор супруги не виделись. После окончания войны Алехин снова оказался в Португалии. Шахматный клуб Лиссабона писал Грейс о его отчаянном положении - она не ответила.

Почему же в Советском Союзе решили простить Алехину его чудовищную бестактность и послали тот спасительный вызов на матч за чемпионство? 11 января 1946 года Ботвинник написал Сталину: «Если Алехина отстранят от звания чемпиона мира, то титул автоматически перейдет к экс-чемпиону голландцу Максу Эйве, а тот, в свою очередь, уже сговорился играть с американцем Решевским. Шахматная корона уплывет за океан, и никто не знает, когда советским шахматистам удастся за нее сразиться». Как только решение было принято, Ботвинника перевезли в подмосковный санаторий «Сосны». Там ждали врачи, чтобы обследовать его здоровье, теоретики шахмат, чтобы помогать ему готовиться, отменная еда… У Алехина ничего подобного не было. Он мог рассчитывать только на себя и все же оставался слишком опасным. Иначе зачем бы его убили?

Кто убил?

Вопросы возникли сразу после публикации медицинского заключения и фотографий с места события. В заключении сказано, что причиной смерти стала «асфиксия в результате закупорки дыхательных путей куском мяса». Он что, ужинал? Почему тогда Алехин в пальто? И почему посуда, расставленная на столе, совершенно чиста? А шахматы? Почему фигуры расставлены в первоначальном положении, как перед началом игры? Алехин не успел начать разбирать партию? Или их расставил кто-то, едва знакомый с шахматами?

Позже некий молодой человек, бравший когда-то частные уроки у Алехина, рассказал, что в ночь на 24 марта ему звонили из полиции и просили опознать умершего на улице человека, в кармане пальто которого нашлась его карточка. А когда он пришел, в полиции сказали, что это, дескать, какая-то ошибка, никого они на улице не находили. А еще лет через десять официант ресторана в Эшториле, умирая, признался, что подлил в еду русскому шахматисту Алехину жидкость из какого-то пузырька и что пузырек этот ему дали двое незнакомцев с сильным акцентом. Кто были эти люди и были ли вообще - загадка. По одной из версий Алехина убрали советские спецслужбы, по другой - американские. Есть еще масонская версия - Алехин год состоял в ложе, по большей части, впрочем, просиживая не в зале заседаний, а где-нибудь в прихожей за шахматами, пока не был с треском исключен. И еще разные другие версии были, одна другой не убедительнее. Как бы там ни было, следующим чемпионом мира стал Михаил Ботвинник: освободившийся титул в 1948 году разыграли лучшие гроссмейстеры мира.

Что же касается тела четвертого шахматного чемпиона – ему долго еще не было упокоения. Сначала священник отказывался хоронить Алехина до выяснения обстоятельств. Только через 22 дня гроб временно пристроили в семейный склеп португальского шахматиста Мануэля Эстева. И забыли о нем на десять лет. А в 1955 году ФИДЕ решила перезахоронить Алехина и поставить ему приличествующий рангу непобежденного чемпиона памятник. Тут уж об Александре Александровиче вспомнили все! Советская шахматная федерация потребовала похоронить великого шахматиста на родине. Этому воспрепятствовала Бог весть откуда взявшаяся вдова.

Грейс, словно фурия, влетела на заседание ФИДЕ и стала что-то пьяно лепетать о желании самолично ухаживать за могилой «бедного Алекса». Закон был на ее стороне, и урну с прахом гения, доставленную морем из Лиссабона, захоронили в Париже, на кладбище Монпарнас. Грейс не присутствовала - она скончалась за две недели до этого. А 28 декабря 1999 года ураган, наделавший в Париже немало бед, заодно разрушил и надгробие Александра Алехина.

Ирина Стрельникова #совсемдругойгород

Александр Александрович Алехин. Родился 19 (31) октября 1892 года в Москве - умер 24 марта 1946 года в Эшториле (Португалия). Гениальный шахматист, четвёртый чемпион мира по шахматам. Доктор права.

Александр Алехин родился 31 октября 1892 года в Москве. По происхождению - дворянин. Его отец - Александр Иванович Алехин (1856-1917), мать - Анисья Ивановна (в девичестве - Прохорова) (1861-1915), происходившая из семьи текстильного фабриканта Прохорова, владельца «Трёхгорной мануфактуры». Предки по обеим родительским линиям в четвёртом - третьем поколении - крестьяне Старооскольского уезда Курской губернии. Семья владела имением близ Касторного, в Землянском уезде Воронежской губернии. В 1904 году Алехин-старший стал предводителем дворянства Землянского уезда, затем - Воронежской губернии, впоследствии - депутатом четвёртой Государственной Думы.

Играть в шахматы Александр научился в возрасте 7 лет - ходы фигур ему показала мать. Серьёзно увлёкся шахматами в 12 лет. Начинал играть в турнирах по переписке, вместе со старшим братом Алексеем (1888-1939). Первую турнирную победу одержал в 1905 году - в гамбитном турнире по переписке, организованном журналом «Шахматное обозрение». В 1908 году стал чемпионом Москвы, в этом же году дебютировал на международной арене: турнир Германского шахматного союза (Дюссельдорф), разделил 4-5 место.

В 1909 году на «Всероссийском турнире любителей» получил звание «Маэстро».

В 1910 году Алехин удачно выступил на очень представительном турнире в Гамбурге, опередив несколько гроссмейстеров, хотя в число призёров не вошёл, в 1911 - разделил 8-11 места в Карлсбаде (участвовало 26 игроков), выиграв у Видмара - одного из сильнейших на этом турнире.

1913 год - занимает первое место на довольно представительном турнире в Шевенингене (11,5 из 13 очков), опередив Д.Яновского, одного из претендентов на мировое первенство.

В 1914 году Алехин закончил Училище правоведения, получил чин титулярного советника и был назначен в министерство юстиции. В этом же году на международном турнире в Петербурге занял третье место после чемпиона мира Ласкера и Капабланки. Как вспоминал П. Романовский, именно в 1914 году Алехин сказал ему, что начинает готовиться к матчу на первенство мира с Капабланкой. На удивлённое замечание, что чемпион мира - Ласкер, Алехин уверенно ответил, что вскоре Капабланка сменит Ласкера. Нужно заметить, что Алехину приписывают ещё один подобный сбывшийся прогноз - предсказание лидерства Ботвинника, сделанное им в конце 1930-х годов.

Летом 1914 года Алехин участвовал в турнире в Мангейме. Уверенно идя на первом месте, он, по всей видимости, стал бы победителем, но 1 августа началась война. Турнир был прерван, Алехин, которому было присвоено первое место как безусловному лидеру турнира, вместе с другими участниками был интернирован в Германии.

Некоторое время он провёл в тюрьме Людвигсхафена - был заключён в неё из-за фотографии, где был снят в форме воспитанника Училища правоведения, которую приняли за форму офицера русской армии.

5 августа 1915 года в Московском шахматном кружке дал сеанс одновременной игры на четырёх досках, (+2=2), вскоре чёрными выиграл консультационную партию против В. Розанова и Н. Целикова. 2 октября провёл сеанс в Московском кружке (+23-5=4), а 24 октября - в Серпухове, снова в пользу пленных русских шахматистов (+16=2). В клубном турнире Московского шахматного кружка в октябре-декабре уверенно занял 1-е место (+10=1). За партию против Н. Зубарева получил специальный приз.

В апреле 1916 года Алехин приехал на гастроли в Одессу. 13 апреля дал сеанс (+17-1=2), сбор от которого пошёл в пользу находившихся в плену. 15 апреля дал сеанс вслепую на восьми досках. Сеанс длился до 4:30 утра 16 апреля, результат - +7-1. 19 апреля выиграл партию против В. Владимирова и Н. Лоран, 21 апреля - провёл совместный сеанс с П. Листом (+11-1=3). 25 апреля выиграл у Б. Верлинского, дав ему фору пешку и ход. Из Одессы Алехин поехал в Киев. Там он начал с сеанса на 20 досках (+17-3). 2, 6 и 8 мая сыграл партии с киевским маэстро Эвенсоном, проиграл первую из них и выиграл во второй и третьей. 4 мая дал сеанс вслепую на 8 досках, выиграв все партии, 10 мая провёл ещё один сеанс на 20 досках.

Попутно с шахматной деятельностью, Алехин завершил своё юридическое образование. В 1916 году отправился добровольцем на фронт, несмотря на то, что по состоянию здоровья (из-за болезни сердца) не подлежал призыву в армию. Был командиром отряда Красного Креста. Получил орден Святого Станислава и две медали. Был дважды контужен. После второй контузии попал в госпиталь, где играл вслепую с навещавшими его местными шахматистами, в частности, дал сеанс вслепую на пяти досках. По завершении лечения вернулся в Москву.

13 сентября 1916 года в Москве Алехин дал сеанс на 37 досках (+28-3=6). Здесь 4 октября в Одессе провёл сеанс вслепую на 9 досках, сбор от которого пошёл в фонд помощи «Одесса-Сербии». Все партии были выиграны, сеанс занял менее 4 часов. В следующий приезд в Одессу Алехин сыграл серию лёгких партий с Б. Верлинским. 25 ноября и 2 декабря 1916 года в Москве сыграл с А. Рабиновичем. 4 декабря, в Петрограде выиграл вслепую у А. Велихова. В феврале 1917 года в Москве сыграл одновременно две консультационные партии, против двух пар сильных любителей, сведя одну из них вничью и выиграв вторую. 8 февраля сыграл ещё одну партию с А. Рабиновичем. 23 февраля 1917 года в Петрограде началась революция, и шахматная деятельность Алехина прервалась на три года.

В 1919-1920 годах Алехин некоторое время учился на кинокурсах, работал следователем в МУРе, затем переводчиком в аппарате Коминтерна (он блестяще владел несколькими европейскими языками). В эти годы он встретил швейцарскую журналистку Анну-Лизу Рюгг (Рюэгг), представлявшую в Коминтерне Швейцарскую социал-демократическую партию, и женился на ней.

В 1921 году Алехин легально выехал с женой из Советской России, чтобы, участвуя в турнирах, собрать призовой фонд для матча на первенство мира. Одним из оснований для выезда стало то, что жена Алехина была иностранкой. Формально отъезд из России эмиграцией не считался. До 1924 года советские издания печатали статьи Алехина, в Советской России его воспринимали именно как «русского шахматиста, временно живущего за границей». Жена Алехина родила сына - Александра (на 2002 год был жив, жил в Базеле, в 1992 году приезжал в Россию на открытие турнира в честь столетия со дня рождения отца).

В Европе Алехин тут же начал активно и довольно успешно выступать в турнирах. На Лондонском турнире 1922 года он занял второе место, чем был не удовлетворён - Капабланка, уже ставший к тому времени чемпионом мира, победил с отрывом в полтора очка. Там же Алехин вынужден был, чтобы иметь надежду на матч за шахматную корону, подписать «Лондонский протокол», который, в частности, требовал от претендента обеспечить призовой фонд в 10000 долларов и дополнительно выделить деньги на покрытие организационных расходов. Таких денег у Алехина не было, как и у других претендентов на звание чемпиона.

В 1923 поделил 1-3 места на турнире в Мариенбаде, в 1924 - занял 3 место на турнире в Нью-Йорке, проиграв Ласкеру и Капабланке. Сам Алехин не считал эти годы удачными - его беспокоило, что он никак не может превзойти Капабланку в турнире. Были и личные проблемы - увлечённая общественной деятельностью жена совершенно не уделяла внимания семье, супруги жили раздельно, родившийся к тому времени сын Александр был отдан на попечение знакомым.

В 1927 Алехин участвовал в шестерном международном турнире, где занял 2 место вслед за Капабланкой, затем победил на международном турнире в Кечкемете, подойдя к матчу за мировое первенство на пике своей спортивной формы. Предстоящий матч вызвал огромный интерес. Газеты наперебой гадали, как претендент намерен победить «мыслящую машину», «шахматный автомат в образе человека», которым представляли Капабланку. Большинство склонялось в пользу Капабланки, даже многие болельщики Алехина. Так, Шпильман, искренне болевший за претендента, тем не менее, полагал, что Алехин не сможет выиграть ни одной партии.

Сам Алехин отнюдь не рассчитывал на везение. В течение нескольких предыдущих лет он внимательно изучал все партии Капабланки, отыскивая в них неточности и планируя будущий матч. Результаты анализа (описанные позже Алехиным в одной из книг) оказались довольно интересными: Алехин нашёл, что Капабланка вовсе не безупречен. Он действительно очень точен, но всё-таки допускает просчёты. Алехин заключает: бесполезно пытаться выиграть у Капабланки, применяя дебютные новинки, в таких ситуациях чемпион, как правило, играет безупречно. Однако в середине партии Капабланку может подводить его легендарная интуиция - быстрота схватывания позиции парадоксальным образом приводит к тому, что чемпион считает наилучшими именно те ходы, которые он заметил сразу, и может просмотреть неочевидное продолжение, если оно не было обнаружено интуитивно. Наибольшее же количество ошибок, по мнению Алехина, Капабланка допускает в эндшпиле.

Матч с Х. Р. Капабланкой состоялся, как и было запланировано, в 1927 году в Буэнос-Айресе. Алехин выиграл 6 партий, 3 проиграл, 25 свёл вничью, став четвёртым чемпионом мира. Матч показал исключительное самообладание русского шахматиста, который до Буэнос-Айреса ни разу не выигрывал у гениального кубинца (а проигрывал ему трижды). Вскоре после начала матча у Алехина началось воспаление надкостницы - чтобы не брать тайм-аута (а матч игрался без ограничения числа партий - до шести побед) Алехин потребовал у доктора удалить ему сразу несколько зубов. Боль стихла - и Алехин продолжил побеждать. В 34-м туре при счёте 5:3 партия была отложена в позиции, где Алехин имел преимущество в две пешки. На доигрывание Капабланка не явился, вместо этого прислав письмо, в котором объявлял о сдаче и поздравлял Алехина с победой.

Победа Алехина была воспринята с энтузиазмом. После объявления о сдаче Капабланкой последней партии Алехина на руках пронесли по улицам Буэнос-Айреса. Со всего мира (в том числе и из СССР) в Буэнос-Айрес шли поздравительные телеграммы. В Барселоне, первом европейском городе, куда прибыли из Южной Америки новый чемпион и его супруга, им устроили восторженную встречу.

Триумфальная победа над Капабланкой не только принесла Алехину звание чемпиона мира, но и косвенным образом привела к скандальному разрыву его отношений с Россией. Неизвестно, собирался ли Алехин когда-либо вернуться на Родину, но, во всяком случае, до 1927 года он не отрицал такой возможности. Когда Алехин победил в матче, в советских газетах стали появляться сообщения, что новый чемпион вот-вот вернётся в Россию. Однако вышло наоборот.

После возвращения Алехина из Буэнос-Айреса в Париж, в честь его победы был устроен банкет в «Русском доме». В речи на этом банкете Алехин сказал, что рад был развеять миф о непобедимости Капабланки. Но на следующий день в некоторых эмигрантских газетах вышли статьи, где к речи Алехина было добавлено: «…пусть так же развеется фантасмагория, царящая на нашей родине». В точности неизвестно, сказал ли действительно Алехин эти слова. До этого он никогда не позволял себе никаких публичных заявлений, направленных против Советского Союза, советской власти, коммунистов, хотя в эмигрантской среде Западной Европы негативные высказывания в адрес СССР были более чем обычным делом. Возможно, что публикация антисоветских высказываний от имени Алехина была провокацией, направленной именно на разрыв чемпиона с Россией. Разумеется, Алехин мог публично отказаться от приписанных ему слов, но он этого не сделал.

По прошествии нескольких месяцев в журнале «Шахматы в СССР» появилась статья Н. В. Крыленко, в которой говорилось: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас всё покончено - он наш враг, и только как врага мы отныне можем его трактовать». Ещё через некоторое время было опубликовано заявление брата Алехина, Алексея: «Я осуждаю всякое антисоветское выступление, от кого бы оно ни исходило, будь то, как в данном случае, брат мой или кто-либо другой. Алексей Алехин». Ещё остававшиеся связи Алехина с родиной были разорваны. Он так никогда и не вернулся в Россию.

В 1929 году состоялся матч на первенство мира с Боголюбовым (Германия). Алехин выиграл 11 партий, 5 проиграл, 9 свёл вничью, сохранив, таким образом, чемпионский титул.

1930 год принёс наивысший за всю карьеру Алехина (c учетом суперсостава участников) турнирный успех - на турнире в Сан-Ремо (Италия), где участвовали такие звезды, как Нимцович, Боголюбов, Рубинштейн, Видмар, Мароци - Алехин занял первое место. Он не проиграл ни разу, из пятнадцати партий выиграл тринадцать и «позволил» соперникам сделать лишь две ничьих. Второй призёр, А. Нимцович, отстал от победителя на 4 очка. С таким отрывом в столь представительных турнирах не побеждал даже Капабланка.

В 1931 году Алехин с блеском выиграл большой турнир в Бледе с отрывом от ближайшего соперника в 5 очков (первое место - Алехин - 20 очков из 26, второе - Боголюбов - 15 очков). По подсчётам шахматных статистиков, в этот момент рейтинг Эло Алехина достиг наивысшего за всю его карьеру значения - около 2784. Это всего на один пункт меньше, чем у Роберта Фишера в 1972 году.

1932 год - Алехин выигрывает крупные международные турниры в Лондоне и Берне, а также два турнира послабее - в Пасадене и Мексико. В этих турнирах он набрал 38,5 очка из 46 (84 % очков). В этом же году в Чикаго он дал ещё один примечательный сеанс одновременной игры вслепую - на этот раз на 32 досках, поставив в этом своеобразном виде шахмат очередной рекорд.

В 1933 году Алехин в очередной раз побил рекорд игры вслепую (установленный Рети - 29 досок), дав в Чикаго сеанс на 32 досках. Сеанс длился 12 часов и закончился со счётом +19-4=9 в пользу Алехина.

1934 год - Матч на первенство мира со старым другом-соперником Ефимом Боголюбовым (15,5: 10,5 в пользу Алехина). Уже через месяц Алехин включился в борьбу в представительном международном турнире в Цюрихе (с участием Эм. Ласкера, Эйве, Флора, Боголюбова, Бернштейна, Нимцовича, Штальберга и др.). и снова - блестящий результат - чистое первое место (13 из 15), на очко впереди Эйве и Флора.

В 1940 году Алехин с женой сначала жил в Португалии, но после нападения фашистской Германии на Францию он вступил добровольцем во французскую армию, где служил переводчиком, в звании лейтенанта. После оккупации Франции Алехин на некоторое время выехал в Португалию. Продолжились переговоры о матче с Капабланкой. Оба соперника очень хотели сыграть этот матч; амбиции были отставлены в сторону, финансовые условия приняты достаточно скромные, соглашение было вскоре заключено; но Капабланке не удалось достать денег на проведение матча, а кубинское правительство отказало ему в помощи. В результате матч в 1941 году так и не состоялся, а в 1942 Капабланка умер.

В январе 1943 года Алехин заболел скарлатиной. Как это обычно бывает, детская болезнь в зрелом возрасте протекала тяжело. Врачам удалось спасти жизнь Алехина, но здоровье его было подорвано.

Чтобы получить выездную визу из Франции, Алехин по требованию оккупационных властей написал серию статей по истории шахмат в «Паризер Цайтунг». Статьи были существенно отредактированы шахматным редактором газеты - австрийским мастером и антисемитом по убеждению Т. Гербецом, приобретя явно расистскую окраску. Одна из них была опубликована под названием «Еврейские и арийские шахматы» и представляла собой толкование истории шахмат с точки зрения расовой теории. В результате Алехину был приписан ряд высказываний антисемитского содержания, автором которых он (по крайней мере, по его же позднейшим утверждениям) не являлся.

В октябре 1943 года Алехин выехал на турнир в Испанию и более не вернулся на оккупированные фашистами земли. В Испании Алехин жил в бедности - вялая военная шахматная жизнь не могла дать достаточно средств. Принял участие в нескольких турнирах, с достаточно скромными результатами, выиграл небольшой матч у чемпиона Испании Рей Ардида со счётом +1=3. Давал частные уроки подающему большие надежды 13-летнему Артурито Помару (впоследствии - гроссмейстер, неоднократный чемпион Испании), материалы которых свёл в позже опубликованный шахматный учебник «Завет!». Выпустил ещё один сборник, куда вошли партии, сыгранные во время Второй мировой войны (всего - 117, 30 из них - сыграны самим Алехиным).

После войны возобновляются переговоры о матче на первенство мира между Алехиным и Ботвинником, который рядом успешных выступлений показал основательность своих притязаний на шахматный трон. Алехин начинает усиленную подготовку к соревнованию.

23 марта 1946 года ФИДЕ официально подтвердило факт соглашения о матче Алехин-Ботвинник. Но 25 марта 1946 информационные агентства распространили информацию о смерти Алехина. Он был найден мёртвым своём гостиничном номере, сидящим в кресле у столика с расставленными в начальной позиции шахматами. Разные издания приводят разные официальные причины смерти. В одних указывается асфиксия - удушье, наступившее вследствие попадания в дыхательные пути кусочка мяса, в других - паралич сердца, в третьих говорится, что причина смерти не была установлена вовсе. Существует несколько конспирологических версий смерти Алехина, согласно которым он был убит (отравлен).

Алехин был первоначально похоронен в Эшториле. В 1956 году был поднят вопрос о перезахоронении. В СССР изъявили желание перенести останки Алехина в СССР, захоронив их в Москве и поставив памятник. Было получено официальное разрешение португальских властей, но буквально в последний момент, по требованию жены Алехина, прах был пренесён в Париж. Перезахоронение состоялось 23 марта 1956. Могила Алехина находится в Париже, на кладбище Монпарнас. На надгробии надпись: «Шахматному гению России и Франции» (на командных соревнованиях Алехин защищал честь команды Франции).

Алехин умер непобеждённым чемпионом - после его смерти ФИДЕ в 1948 году был организован матч-турнир сильнейших шахматистов мира, на котором победителем вышел советский гроссмейстер Михаил Ботвинник.