Лирика анны андреевны ахматовой. Любовная лирика анны ахматовой

МОУ «Болдыревская средняя общеобразовательная школа»

по литературе на тему

«Лирический мир Анны Ахматовой»

Работу выполнил:

ученик 11 класса

Серов Евгений

Руководитель:

Ахмедеева М.В.

с. Болдырево, 2007 г.

Введение…………………………………………………………………….3

Глава I. Первые шаги Ахматовой ………………………………………6

Глава II. Лирика Ахматовой……………………………………………..7

2.1. Тема родины в лирике поэтессы………………………………….10

2.2. Военная лирика А.А. Ахматовой…………………………………12

2.3. «Великая земная любовь» в лирике Ахматовой……………….13 Заключение………………………………………………………………..15

Литература……………………………………………………………......16

ВВЕДЕНИЕ.

Познакомившись с творчеством Ахматовой, у меня проснулся интерес к поэзии вообще, Ахматова же стала самым любимым поэтом. Удивляло только одно: как могли такого поэта так долго не печатать и так долго вообще не изучать в школе! Ведь Ахматова по силе своего дарования, мастерства и таланта стоит рядом с гениальным Пушкиным, которого она так ревниво любила, понимала и чувствовала.

Сама Ахматова долгие годы жила в Царском Селе, которое стало для неё одним из самых дорогих мест на земле на всю жизнь. И потому что «здесь лежала его треуголка и растрепанный томик «Парня», и потому что для неё, семнадцатилетней, именно там «заря была себя самой алее, в апреле запах прели и земли, и первый поцелуй…», и потому что там, в парке, были свидания с Николаем Гумилёвым, другим трагическим поэтом эпохи, который стал судьбой Ахматовой, о котором она потом напишет в страшных по своему трагическому звучанию строчках:

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне…

Большое влияние, может быть, на поэтическое становление имело то, что Ахматова детские годы провела в Царском Селе, где сам воздух был пропитан поэзией.

Смуглый отрак бродил по аллеям,

У озёрных грустил берегов,

И столетие мы лелеем

Еле слышный шелест шагов.

«Еле слышный» для нас. И хотя тоже не громкий для Ахматовой, но ведущий её по нужному пути, помогающий проникнуть в человеческую душу, особенно женскую. Её поэзия – это поэзия женской души. Можем ли отделять: «женская» поэзия, «мужская»? Ведь литература общечеловечна. Но Ахматова могла с полным правом сказать о своих стихах:

Могла ли Биче слово Дант творить,

Или Лаура жар любви восславить?

Я научила женщин говорить…

Первые стихи Ахматовой – это любовная лирика. В них любовь не всегда светлая, зачастую она несёт горе. Чаще стихотворения Ахматовой – это психологические драмы с острыми сюжетами, основанными на трагических переживаниях. Лирическая героиня ранней Ахматовой отвергнута, разлюблена, но переживает это достойно, с гордым смирением, не унижая ни себя, ни возлюбленного.

В пушистой муфте руки холодели.

Мне стало страшно, стало как-то смутно.

О, как вернуть вас, быстрые недели

Его любви, воздушной и минутной!

Герой ахматовской поэзии сложен и многолик. Он – любовник, брат, друг, предстающий в различных ситуациях.

Каждое её стихотворение – маленький роман:

Проводила друга до передней,

Постояла в золотой пыли,

С колоколенки соседней

Звуки важные текли.

Брошена! Придуманное слово-

Разве я цветок или письмо?

А глаза глядят уже сурово

В потемневшее трюмо.

Но самой главной любовью в жизни А. Ахматовой была любовь к родной земле, о которой она напишет после, что «ложимся в неё и становимся ею, оттого и зовём так свободно своею».

В трудные годы революции многие поэты эмигрировали из России за рубеж. Как ни тяжело было Ахматовой, она не покинула свою страну, потому что не мыслила своей жизни без России.

Любовь к Родине у Ахматовой не предмет анализа, размышлений. Будет Родина – будет жизнь, дети, стихи.

Нет её - нет ничего. Ахматова была честным выразителем бед, несчастий своего века, старше которого она была на десять лет. Судьба её трагична:

А я иду - за мной беда,

Не прямо и не косо,

А в никуда и никогда,

Как поезда с откоса.

Эти стихи были написаны во времена сталинщины. И хотя Ахматова не была подвергнута репрессиям, для неё это было тяжёлое время. Её единственный сын был арестован, и она решила оставить памятник ему и всем людям, которые пострадали в это время. Так родился знаменитый «Реквием». В нём Ахматова рассказывает о тяжёлых годах, о несчастьях и страданиях людей:

Звёзды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами чёрных марусь.

Но ни в одной из её книг, несмотря на всю тяжёлую и трагическую жизнь, на весь ужас и унижения, пережитые ею, не было отчаянности и растерянности. Никто никогда не видел её с поникшей головой. Всегда прямая и строгая, она была человеком, отличающимся большим мужеством. В своей жизни Ахматова знала славу, бесславие и снова славу.

Я – отражение вашнго лица.

Война застала Ахматову в Ленинграде. В июле 1941 года она написала стихотворение, облетевшее всю страну:

И та, сегодня прощается с милым,-

Пусть боль свою в силу она переплавит.

Мы детям клянёмся, клянёмся могилам,

Что нас покориться никто не заставит.

Общенародное горе – это личное горе поэта.

Чувство сопричастности родной земле становится почти физическим: Родина – «душа и тело» поэта. Рождаются великие чеканные строчки, которые в феврале 1942 г. прозвучали в знаменитом стихотворении «Мужество».

Таков лирический мир Ахматовой: от исповеди женского сердца, оскорблённого, негодующего, но любящего, до потрясающего душу «Реквиема», который кричит «Стомиллионный народ…»

Я бы поставил Ахматовой не один памятник: босоногой приморской девчонке в Херсоне, прелестной царскосельской гимназистке, утончённой прекрасной женщине с ниткой чёрного агата на шее в летнем саду, «где статуи помнят её молодой».

А может быть, и не нужно мраморных изваяний, ведь есть нерукотворный памятник, который она воздвигла себе вслед за своим великим Царскосельским предшественником – это её стихи…

Глава I. ПЕРВЫЕ ШАГИ АННЫ АХМАТОВОЙ

На рубеже прошлого и нынешнего столетий, хотя и не буквально хронологически, накануне революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени «женская» поэзия - поэзия Анны Ахматовой. Ближайшей аналогией, которая возникла уже у первых ее критиков, оказалась древнегреческая певица любви Сапфо: русской Сапфо часто называли молодую Ахматову.Анна Андреевна Горенко родилась 11(23) июня 1889года под Одессой. Годовалым ребенком она была перевезена в Царское Село, где прожила до шестнадцати лет. Первые воспоминания Ахматовой были царско-сельскими: «… зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал…» Училась Анна в Царскосельской женской гимназии. Пишет об этом так: «Училась я сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно». В 1907году Ахматова оканчивает Фундуклеевскую гимназию в Киеве, потом поступает на юридический факультет Высших женских курсов. Начало же 10ых годов было отмечено в судьбе Ахматовой важными событиями: она вышла замуж за Николая Гумилева, обрела дружбу с художником Амадео Модильяни, а весной 1912 года вышел ее первый сборник стихов «Вечер», принесший Ахматовой мгновенную славу. Сразу же она была дружно поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов. Ее книги стали литературным событием. Чуковский писал, что Ахматову встретили «необыкновенные, неожиданно шумные триумфы». Ее стихи были не только услышаны, - их затверживали, цитировали в разговорах, переписывали в альбомы, ими даже объяснялись влюбленные. «Вся Россия, - отмечал Чуковский, - запомнила ту перчатку, о которой говорит у Ахматовой отвергнутая женщина, уходя от того, кто оттолкнул ее»:

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки».

Глава II. ЛИРИКА АХМАТОВОЙ

Судьбу свою Ахматова навсегда связала с судьбой родной земли, и, когда - после революции – пришла пора выбирать, она не колебалась с родной страной, с народом, объявив об этом решительно, громко в стихотворении «Мне голос был. Он звал утешно…» Но становиться певцом победившего класса Ахматова не собиралась.

Неизбывной горечью наполнены её стихи, порождённые временем, когда во имя высоких идеалов были бессмысленно порушены многие человеческие судьбы, растоптаны жизни:

Не было в тебе живых,

Со снегу не встать.

Двадцать восемь штыковых,

Огнестрельных пять.

Горькую обновушку

Друга шила я.

Любит, любит кровушку

Русская земля.

Представлениям о смысле существования и назначении поэ­зии, все более решительно утверждавшимся в пореволюционную эпоху, стихи Ахматовой явно не соответствовали: ее поэзия объявляется достоянием прошлого, враждебного революционной действительности. А вскоре стихи ее и вовсе перестали печатать, и даже имя ее появлялось изредка лишь в резко критическом контексте.

Время обошлось с Ахматовой на редкость жестоко.

В конце августа 1921г. по чудовищно несправедливому обви­нению в причастности к контрреволюционному заговору был расстрелян Николай Гумилев. Их жизненные пути к тому времени разошлись, но из сердца ее он никогда не был вычеркнут: слишком многое связывало их. Пережитое тогда и оставшееся с нею на всю жизнь горе будет отзываться в ее стихах вновь и вновь:

На пороге белом рая,

Оглянувшись, крикнул:

Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О смерти Гумилева Ахматова, по собственному свидетельству, узнала из газет. Вдовий плач, скорбь о безвременно и без­винно загубленном человеке, что продолжает оставаться доро­гим, отливается в стихотворении, которое относится к шедеврам ахматовской лирики:

Заплаканная осень, как вдова

В одеждах черных, все сердца туманит...

Перебирая мужнины слова,

Она рыдать не перестанет.

И будет так, пока тишайший снег

Не сжалится над скорбной и усталой...

Забвенье боли и забвенье нег-

За это жизнь отдать немало.

В русской поэзии немало прекрасных описаний осени. Ахма­това не описывает, она воссоздает внутреннее, душевное состоя­ние, которое в обиходе нередко характеризуется словом осеннее :здесь воедино сливаются горечь и тоска, перерастающие в чув­ство безысходности, которое с закономерностью, воплощаемой в смене времен года, тоже проходит, сменяется всепоглощающим беспамятством. Выражению этого состояния подчинена вся си­стема художественных средств. Здесь обильно представлены слова, обладающие большой эмоциональной насыщенностью: вдова, боль, забвение, нега, рыдать, сжалиться, туманить. Осо­бенно заметно это при обращении к эпитетам: заплаканная, чер­ные, тишайший, скорбная и усталая. Каждый из них обладает чрезвычайно широким содержанием и вместе с тем конкретен, служит характеристике происходящего в человеческой душе, в сердце.

Аллегорическая фигура осени, ассоциируясь с неутешной вдовой, обретает черты, свойственные одновременно и явлению природы (времени года), и человеку (быту): заплаканная осень, в одеждах черных.Поэтическая аллегория соединяется с прозой жизни, всегда торжественное природное явление - со скорбной обыденностью. Уже первой строкой, заключенным в ней сравне­нием («Заплаканная осень, как вдова») величественная картина одного из времен года совмещается с жанровой картинкой. Но ощущения сниженности, заземленности стиха не возникает: про­исходящее в жизни человека обнаруживает причастность к свер­шающемуся в мире.

Поразительную свежесть восприятия жизни Ахматова сохра­нила до конца своих дней, сумев увидеть, как «ломятся в комнату липы и клены, гудит и бесчинствует табор зеленый», как «...Снова осень валит Тамерланом, В арбатских переулках тиши­на, За полустанком или за туманом Дорога непроезжая черна», почувствовать, что «Безвольна песня, музыка нема, Но воздух жжется их благоуханьем...». И всякий раз обостренно восприни­маемое сейчас сопрягается с тем, что уже было и будет,- взгляд, брошенный к ограде домика в Комарове, где в последние свои годы подолгу жила Ахматова, заставляет вздрогнуть:

В зарослях крепкой малины

Темная свежая ветвь бузины...

Это - письмо от Марины.

Напоминание о Марине Цветаевой с ее трагической судьбой раздвигает временные рамки стихотво­рения, непритязательно названного «Комаровские наброски» и напоминающего о том, что «Все мы немного у жизни в гостях, Жить - это только привычка».

Привычка жить у Ахматовой с годами не ослабевала, а все обостряющееся ощущение скоротечности жизни вызывало не только печаль, но и чувство радостного изумления перед ее (жиз­ни) нестареющей красотой. С огромной силой выражено это в «Приморском сонете»:

И кажется такой нетрудной,

Белея в чаще изумрудной,

Дорога, не скажу куда...

Здесь все меня переживет,

Все, даже ветхие скворешни

И этот воздух, воздух вешний,

Морской свершивший перелет.

Там средь стволов еще светлее

И все похоже на аллею

С неодолимостью нездешней,

И над цветущею черешней

Сиянье легкий месяц льет.

«Голос вечности» в стихотворении отнюдь не аллегория: настает для человека время, когда он слышит его все отчетли­вее. И в неверном свете «легкого месяца» мир, оставаясь реаль­ным, что-то в этой своей реальности теряет, становится призрач­ным, как дорога, что от комаровского домика (Ахматова называ­ла его «будкой») ведет, «не скажу куда».

Изображение в стихе балансирует на зыбкой грани реально­го и того, что лежит за гранью воспринимаемого живым челове­ком мира. Дорога, ожидающая человека в конце его жизни, вне­запно соединяет неизбежное завтра с родным для поэтессы цар­скосельским вчера: потому-то она, дорога, и кажется «совсем нетрудной».

Ощущение вечности возникает здесь на удивление естествен­но - простым сравнением сроков, отпущенных человеку и тако­му, в общем, недолговечному предмету, как «ветхая скворешня». И предстоящая человеку скорбная дорога оказывается здесь светлой не только потому, что он внутренне готов достойно прой­ти по ней до конца, но еще и от сияния стволов, вызывающих мысль об исконно русском дереве, о березе.

Мысль о неизбежности расставания со всем, что так дорого сердцу, вызывает светлую скорбь, и чувство это порождено не только верой (Ахматова всегда была глубоко верующим челове­ком), но ощущением своей кровной причастности вечно живой жизни. Осознание того, что «здесь все меня переживет», порож­дает не озлобление, а, напротив, состояние умиротворенности.

Обратим внимание и еще на один момент. С ночью связыва­ются представления о завершении, о конце, с весною - о начале, о прекрасной поре первоцвета. Здесь, в стихотворении Ахмато­вой, две эти точки, два состояния, два представления совмеще­ны: «цветущая черешня» облита сиянием «легкого месяца».

Это стихотворение о стоящей у порога смерти? Да. И о тор­жестве жизни, что уходит в вечность.

Насквозь земная, поэзия Ахматовой нигде, ни в одном из на­писанных ею стихотворений, не выглядит приземленной. Обу­словлено это высоким настроем души, всегда жившей в стихах убежденностью в высоком предназначении человека. Мелкое в человеческих отношениях, подробности быта остаются за преде­лами лирической поэзии или оказываются почвой, на которой вырастает - «на радость вам и мне» - чудо стиха. Стих Ахма­товой отнюдь не бесплотен, но частности, детали повседневной жизни являются здесь основанием для взлета человеческой мыс­ли, возникают в непременной - хотя не всегда открытой - соот­несенности с настойчиво утверждаемыми Ахматовой этическими (и эстетическими) идеалами.
2.1. ТЕМА РОДИНЫ В ЛИРИКЕ ПОЭТЕССЫ
В лирике Ахматовой не встретиться с состоянием душевной успокоенности, расслабленности: мера требовательности остает­ся предельно высокой и в стихах о любви, где чувство, связываю­щее двоих, вырывается на широкие просторы человеческого бы­тия: «А мы живем торжественно и трудно, И чтим обряды наших горьких встреч». Потому-то в стихах Ахматовой всегда так вели­ка напряженность чувств, в атмосфере которой жить совсем не просто. Но просто жить - это не для нее, сказавшей: «Какая есть. Желаю вам другую - Получше». Тут не гордыня сказыва­ется, хотя гордости Ахматовой всегда было не занимать, тут не­что иное - ощущение душевной свободы.

Точкой опоры для Ахматовой всегда оставалась родная зем­ля. Стоит повторить, что всей жизнью своей она была связана с Петербургом, с Царским Селом. Навсегда она была привязана сердцем к величественному городу на Неве, о котором сказала когда-то:

Был блаженной моей колыбелью

Темный город у грозной реки

И торжественной брачной постелью,

Над которой держали венки

Молодые твои серафимы,-

Город, горькой лю­бовью любимый.

Родина никогда не была для Ахматовой понятием отвлечен­ным. С годами при обращении к теме родины иными, все более значительными становятся масштабы размышлений поэта. Одно из доказательств тому - стихотворение «Родная земля».

Любовь к ней проверяется всей жизнью, но и смерть - убеж­дена Ахматова - не способна оборвать связь между человеком и родной для него землей:

Наш горький сон она не бередит,

Не кажется обетованным раем.

Не делаем ее в душе своей

Предметом купли и продажи,

хворая, бедствуя, немотствуя на ней,

О ней не вспоминаем даже.

Да, для нас это грязь на калошах,

Да, для нас это хруст на зубах.

И мы мелем, и месим, и крошим

Тот ни в чем не замешанный прах.

Но ложимся в нее и становимся ею,

Оттого и зовем так свободно - своею.

Здесь - и это свойственно поэзии Ахматовой - пересекаются два смысловых плана, закрепляющих два значения слова, два представления о земле. Буквально реализуется простейший смысл: зашитая в ладанку щепотка родной земли, хруст пыли на зубах, грязь на калошах. И отношение к земле, что лежит под ногами, вполне прозаическое: ее мелют, месят, крошат. Иное, возвышенное, отношение к ней, когда она воспринимается как Отчизна, демостративно отвергается:

В заветных ладанках не носим на груди,

О ней стихи навзрыд не сочиняем,

она не кажется «обетованным раем». Но этот ряд отрицаний, откровенно адресованных покинувшим землю (это они уносили ее в ладан­ках, это они сочиняли о ней стихи навзрыд), при своем продол­жении вдруг вводит движение мысли в противоположное русло: «Не делаем ее <...> предметом купли и продажи». И чем на­стойчивее повторяются слова, казалось бы, демонстрирующие равнодушие к родной земле, тем очевиднее становится, что здесь раскрывается отрицательное отношение к внешним - напуск­ным, бьющим на эффект - проявлениям чувств. В заключитель­ном двустишии изумительно просто отливается мысль о единстве человека и земли, возвышенное и земное предстает как целое. Завершающее предыдущую строку слово «прах» равно относится теперь и к земле и к человеку: рожденный на земле, он уходит в нее, и оба эти акта - самое значительное из того, что свершается в жизни.

2.2. ВОЕННАЯ ЛИРИКА А.А. АХМАТОВОЙ
Любовь к Родине у Ахматовой не предмет анализа, раз­мышлений или расчетливых прикидок. Будет она - будет жизнь, дети, стихи. Нет ее - ничего нет. Вот почему Ахматова писала во время войны, уже Великой Отечественной:

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,-

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

А начались «военные» стихи Ахматовой так, как начинается всякая солдатская служба - с присяги:

И та, что сегодня прощается с милым,-

Пусть боль свою в силу она переплавит,

Мы детям клянемся, клянемся могилам,

Что нас покориться ничто не заставит.

Июль 1941 Ленинград.

В «военных» стихах ее поражает удивительная органич­ность, отсутствие тени рефлексии, неуверенности, сомнения, ка­залось бы, столь естественных в таких тяжких условиях в устах создательницы, как многие полагали, лишь рафинированных «дамских» стихов. Но это и потому, что характер ахматовской героини или героинь зиждется еще на одном начале, тоже прямо связанном с народным мироощущением. Это осознание доли, однако готовность приятия здесь отнюдьдь не означает того, что можно было бы назвать фаталистической пассивностью и смирением, если не равнодушием. У Ахматовой сознание судь­бы, доли рождает прежде всего готовность вытерпеть и высто­ять; не от упадка сил идет оно, а от пробуждения их.

В ощущении судьбы, которое появилось уже у ранней Ах­матовой и которое стало одним из главных залогов становления Ахматовой зрелой, есть действительно замечательное свойство. Оно зиждется на исконной национальной особенности - чувстве сопричастности миру, сопереживаемости с миром и ответственности перед ним,- получающей в новых общественных услови­ях и острый нравственный смысл: моя судьба - судьба страны, судьба народа - история. В автобиографическом отрывке в тре­тьем лице, уже как бы глядя на себя посторонне и обдумывая себя в истории, Ахматова сказала: «...поздняя А[хматова] вы­ходит, из жанра «любовного дневника» («Четки»)-: жанра, в ко-т[ором] она не знает соперников и который она оставила, м[ожет] б[ытъ], даже с некоторым опасением и оглядкой, и пере­ходит на раздумья о роли и судьбе поэта, о ремесле, на легко набросанные широкие полотна. Появляется острое ощущение истории». Именно это ощущение проникает «поздние» книги Ахматовой, «книги женской души», книги души человеческой.
2.3. «ВЕЛИКАЯ ЗЕМНАЯ ЛЮБОВЬ» В ЛИРИКЕ АХМАТОВОЙ
Ахматова, действительно, самая характерная героиня своего времени, явленная в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, вдовы и матери, изменявшей и оставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова дала "целую книгу женской души". Ахматова "вылила в искусстве" сложную историю женского характера переломной эпохи, его истоков, ломки, нового становления.

Герой ахматовской лирики (не героиня) сложен и многолик. Собственно, его даже трудно определить в том смысле, как определяют, скажем, героя лирики Лермонтова. Это он любовник, брат, друг, представший в бесконечном разнообразии ситуаций: коварный и великодушный, убивающий и воскрешающий, первый и последний.

Но всегда, при всем многообразии жизненных коллизий и житейских казусов, при всей необычности, даже экзотичности характеров героиня или героини Ахматовой несут нечто главное, исконно женское, и к немуто пробивается стих в рассказе о какой-нибудь канатной плясунье, например, идя сквозь привычные определения и заученные положения ("Меня покинул в новолунье Мой друг любимый. Ну так что ж! ") к тому, что "сердце знает, сердце знает": глубокую тоску оставленной женщины. Вот эта способность выйти к тому, что "сердце знает", - главное в стихах Ахматовой. "Я вижу все, Я все запоминаю". Но это "все" освещено в ее поэзии одним источником света.

Есть центр, который как бы сводит к себе весь остальной мир ее поэзии, оказывается ее основным нервом, ее идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начать с такого заявления себя в любви. Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина "загнана в любовь". В известном смысле вся лирика (особенно ранняя) Анны Ахматовой "загнана в любовь". Но здесь же прежде всего и открывалась возможность выхода. Именно здесь рождались подлинно поэтические открытия, такой взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века. В ее поэзии есть и "божество", и "вдохновение". Сохраняя высокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ей живой и реальный, отнюдь не отвлеченный характер. Душа оживает "Не для страсти, не для забавы, Для великой земной любви".

"Великая земная любовь" - вот движущее начало всей лирики Ахматовой. Именно она заставила по-иному - уже не символистски и не акмеистски, а, если воспользоваться привычным определением, реалистически - увидеть мир.

" То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это любовь.

Высоко небо взлетело,

Легки очертанья вещей,

И уже не празднует тело

Годовщину грусти своей.

В этом стихотворении Ахматова назвала любовь "пятым временем года". Из этого-то необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного. Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности:

Ведь звезды были крупнее,

Ведь пахли иначе травы.

Поэтому стих Ахматовой так предметен: он возвращает вещам первозданный смысл, он останавливает внимание на том, мимо чего мы в обычном состоянии способны пройти равнодушно, не оценить, не почувствовать. "Над засохшей повиликою мягко плавает пчела" - это увидено впервые.

Потому же открывается возможность ощутить мир по-детски свежо. Такие стихи, как "Мурка, не ходи, там сыч", не тематически заданные стихи для детей, но в них есть ощущение совершенно детской непосредственности.

И еще одна связанная с тем же особенность. В любовных стихах Ахматовой много эпитетов, которые когда-то знаменитый русский филолог А. Н. Веселовский назвал синкретическими и которые рождаются из целостного, нераздельного, слитного восприятия мира, когда глаз видит мир неотрывно от того, что слышит в нем ухо; когда чувства материализуются, опредмечиваются, а предметы одухотворяются. "В страсти раскаленной добела" - скажет Ахматова. И она же видит небо, "уязвленное желтым огнем" - солнцем, и "люстры безжизненный зной".
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Если расположить стихи Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть со множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, поющая в сердце радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим любовь на страницах ахматовских книг.

В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самой поэтессы постоянно жила жгучая, требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной.

Любовь у Ахматовой - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: "Сильна, как смерть, любовь - и стрелы ее - стрелы огненные".

Анна Ахматова прожила долгую и счастливую жизнь. Как счастливую? Не кощунственно ли сказать так о женщине, муж которой был расстрелян и чей подрасстрельный сын переходил из тюрьмы в ссылку и обратно, которую гнали и травили и на чью голову обрушивались толики хулы и кары, которая почти всегда жила в бедности и в бедности умерла, познав, может быть, все лишения, кроме лишения Родины - изгнания.

И все же - счастливую. Она была - поэт: «Я не переста­вала писать стихи. Для меня в них - связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных».

В течение всей своей жизни Ахматова не перестает переживать, страдать за Россию. Она с христианским смирением принимает все, что происходит с Россией, не жалея о том, что не уехала из страны. Ахматова считает, что быть поэтом и творить можно только на Родине.

Литература.

1. А.Найман "Рассказы об Анне Ахматовой" М., "Художественная литература" 1989 г.
2. Анна Ахматова. "Узнают голос мой" М., 1989 г.
3. Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. М., "Правда" 1990г.
4. Павловский А.И. Анна Ахматова: Очерк творчества. – Л.: Лениздат, 1982.
5. Урбан А. Образ Анны Ахматовой / / Звезда. - №6. – 1989.
6. Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. М.: Радуга, 1991.

Есть множество поэтов, чтение произведений которых может произвести на каждого из нас самое сильное из возможных впечатление, и в этом очень мало удивительного. Однако у всех из нас есть один такой поэт, чьи творения просто невозможно воспринимать равнодушно. В моем случае таким поэтом, а вернее, поэтессой, является Анна Ахматова. Если попытаться выделить одно единственное слово, чтобы описать мое восприятие ее творчества, я могу прийти к выводу, что это слово — неравнодушие.
Почему же ее творчество вызывает во мне столько эмоций? Как ее творчество удается достичь такого высокого результата? Именно в этом я считаю нужным разобраться в данном произведении.
Как мне кажется, ключевым аспектом здесь является то, что Анна Ахматова смогла с легкостью показать все глубочайшие стремления души каждого человека, все самые разнообразные эмоциональные проявления человеческих чувств и эмоций. Хочется отметить, что уже в ранних своих произведениях виден талант поэтессы, ведь она с легкостью передает свое настроение и то, чем она живет день ото дня.
Если говорить о любовной лирике Ахматовой, то можно заметить, что в ее произведениях каждая деталь является очень важной, поэтому читатель должен обращать внимание буквально на все. Интересным фактором, который я заметил при чтении ее произведений, является то, что ее поэзия удивительно целомудренна. Она описывает все свои любовные чувства настолько высоко и прекрасно, что даже не верится, что все это пишет обычный человек, у которого когда-то были свои собственные бытовые дела и проблемы. В ее стихах каждый читатель может увидеть и убедиться в том, насколько сильна любовь, как много она может сделать, и что могут творить люди ради это сильнейшее и самое важное чувство.
Можно сказать, что в творчестве Ахматовой любовь напрямую связана с человеческими страданиями, однако это вовсе не означает, что чувства теряют свой высокий смысл. Я воспринимал любовную лирику авторства Ахматовой только наилучшим образом, ведь благодаря ней я смог реально задуматься о любви, о возвышенных чувствах, которые царят в человеческой жизни.
Мысли о любви после прочтения произведений Ахматовой заставили меня задуматься о высоком и несколько забыть о серой повседневности, которая окружает каждого из нас день от дня.
Как я уже и писал, самым главным, что определило мое восприятие творчества Анны Ахматовой, является неравнодушие. Кажется, ее творчество, поэзия смогли забраться в самые потаенные уголки моей души, чтобы дать мне новые и сильные ощущения, которые просто невозможно получить из других источников.

ПРОНЗИТЕЛЬНАЯ ЛИРИКА АННЫ АХМАТОВОЙ

Тема любви, безусловно, занимает в поэзии Анны Ахматовой центральное место. Неподдельная искренность любовной лирики Ахматовой в сочетании со строгой гармонией позволили современникам называть ее русской Сафо сразу же после выхода первых поэтических сборников.
Ранняя любовная лирика Анны Ахматовой воспринималась как своеобразный лирический дневник. Однако изображение романтически преувеличенных чувств не свойственно ее поэзии. Ахматова говорит о простом человеческом счастье и о земных, обычных горестях: о разлуке, измене, одиночестве, отчаянии - обо всем, что близко многим, что способен испытать и понять каждый.
Любовь в лирике А. Ахматовой предстает как «поединок роковой», она почти никогда не изображается безмятежно, идиллически, а, наоборот, в предельно кризисном выражении: в момент разрыва, разлуки, утраты чувства или первого бурного ослепления страстью.
Обычно ее стихи - начало драмы или ее кульминация. «Мукой живой души» платит ее лирическая героиня за любовь. Сочетание лиризма и эпичности сближает стихи А. Ахматовой с жанрами романа, новеллы, драмы, лирического дневника.
Одна из тайн ее поэтического дара заключается в умении полно выразить самое интимное в себе и окружающем мире. В ее стихах поражает струнная напряженность переживаний и безошибочная меткость острого их выражения. В этом сила Ахматовой.
Тесно переплетены в стихах Анны Ахматовой тема любви и тема творчества. В духовном облике героини ее любовной лирики угадывается «крылатость» творческой личности. Трагическое соперничество Любви и Музы отразилось во многих произведениях, начиная с раннего, 1911 года. Однако Ахматова предвидит, что поэтическая слава не может заменить любви и счастья земного.
Интимная лирика А- Ахматовой не ограничивается лишь изображением отношений любящих. В ней всегда - неиссякаемый интерес поэта к внутреннему миру человека. Своеобразие ахматовских стихов о любви, оригинальность поэтического голоса, передающего самые сокровенные мысли и чувства лирической героини, наполненность стихов глубочайшим психологизмом не могут не вызывать восхищения.
Как никто другой Ахматова умеет раскрыть самые потаенные глубины внутреннего мира человека, его переживания, состояния, настроения. Поразительная психологическая убедительность достигается использованием очень емкого и лаконичного приема красноречивой детали (перчатка, кольцо, тюльпан в петлице...).
«Земная любовь» у А. Ахматовой подразумевает и любовь к окружающему человека «земному миру». Изображение человеческих отношений неотрывно от любви к родной земле, к народу, к судьбе страны. Пронизывающая поэзию А. Ахматовой идея духовной связи с Родиной выражается в готовности пожертвовать ради нее даже счастьем и близостью с самыми дорогими людьми («Молитва»), что впоследствии так трагически сбылось в ее жизни.
До библейских высот поднимается она в описании материнской любви. Страдания матери, обреченной видеть крестные муки своего сына, просто потрясают в «Реквиеме»: Хор ангелов великий час восславил, И небеса расплавились в огне. Отцу сказал: «Почто Меня оставил!» А Матери: «О, не рыдай Мене...» Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел, А туда, где молча Мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел. Таким образом, поэзия А. Ахматовой не только исповедь влюбленной женщины, это
исповедь человека, живущего всеми бедами,
болями и страстями своего времени и своей
земли. . .
Анна Ахматова как бы объединила «женскую» поэзию с поэзией основного потока. Но это объединение лишь кажущееся - Ахматова очень умна: сохранив тематику и многие приемы женской поэзии, она коренным образом переработала и то, и другое в духе не женской, а общечеловеческой поэтики.
Мир глубоких и драматических переживаний, очарование, богатство и неповторимость личности запечатлелись в любовной лирике Анны Ахматовой.
«ИЯ МОЛЮСЬ НЕ О СЕБЕ ОДНОЙ»
(поэмаА.Ахматовой«Реквием»)
Судьба Анны Ахматовой даже для нашего жестокого века трагична. В 1921 году расстреляли ее мужа, поэта Николая Гумилева, якобы за соучастие в контрреволюционном заговоре. Что из того, что к этому времени они были в разводе! Их по-прежнему связывал сын Лев.
Судьба отца повторилась в сыне. В тридцатые годы по ложному обвинению он был арестован. «В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде», - вспоминает Ахматова в предисловии к «Реквиему».
Жутким ударом, «каменным словом» прозвучал смертный приговор, замененный потом лагерями. Затем почти двадцать лет ожидания сына. В 1946 году выходит «знаменитое» ждановское постановление, которое оболгало Ахматову и Зощенко, закрыло перед ними двери редакций журналов.
К счастью, поэтесса смогла выдержать все эти удары, прожить достаточно долгую жизнь и подарить людям чудесные стихи. Вполне можно согласиться с Паустовским, что «Анна Ахматова - целая эпоха в поэзии нашей страны».
Анализировать такое сложное произведение, как поэма «Реквием», трудно. И, конечно, я смогу сделать это только поверхностно.
Лирический герой - двойник автора-поэта. Это способ выражения авторских чувств и мыслей. Соотношение между лирическим героем и поэтом примерно такое, как между вымышленным литературным героем и реальным прототипом.
Анна Ахматова часто пользуется эпитетами. Эпитет - художественное определение. Оно выражает отношение автора к предмету путем выделения какого-то наиболее важного для него признака. Например, у Ахматовой - «кровавые сапоги». Обычное - «кожаные» в сочетании со словом более чем простое определение «сапоги» - не будет эпитетом.
Метафора - употребление слов в переносном смысле и перенесение действий и признаков одних предметов на другие, в чем-то сходные. У Ахматовой: «А надежда все поет вдали», «Легкие летят недели». Метафора - это как бы скрытое сравнение, когда не называется предмет, с которым сравнивают. Например, «желтый месяц входит в дом» - метафора. А если: «желтый месяц входит», как гость, то это уже сравнение.
Антитеза - противопоставление, в котором сочетаются резко противоположные понятия и представления. «...И мне не разобрать теперь, кто зверь, кто человек». Все эти поэтические приемы и возможности Анна Ахматова мастерски использует для формулирования главной мысли.
Главная мысль поэмы «Реквием» - выражение народного горя, горя беспредельного. Страдания народа и лирической героини сливаются. Сопереживание читателя, гнев и тоска, которые охватывают его при чтении поэмы, достигаются сочетанием многих художественных средств.
Интересно, что среди них практически нет гипербол. Видимо, это потому, что горе и страдания настолько велики, что преувеличивать их нет ни нужды, ни возможности. Все эпитеты подобраны так, чтобы вызвать ужас и отвращение перед насилием, показать запустение города и страны, подчеркнуть мучения.
У Анны Ахматовой - тоска «смертельная», шаги солдат «тяжелые», Русь «безвинная», арестантские машины - «черные ма-руси»... Часто употребляется эпитет «каменный» - «каменное слово», «окаменелое страдание» и т. д.
Многие эпитеты близки к народным понятиям - «горячая слеза», «великая река» и т. д. Вообще же народные мотивы очень сильны в поэме, где связь лирической героини с народом особая:
И я молюсь не о себе одной, А обо всех, кто там стоял со мною И в Лютый холод, и в июльский зной Под красною, ослепшею стеною.
Обращает внимание последняя строчка. Эпитеты «красная» и «ослепшая» по отношению к стене создают образ стены, красной от крови и ослепшей от слез, пролитых жертвами и их близкими.
Сравнений в поэме немного. Но все, так или иначе, подчеркивают глубину горя, меру страданий. Некоторые относятся к религиозной символике, которую Ахматова часто использует. В поэме есть образ, близкий всем матерям, образ матери Христа, молча переносящей свое великое горе. Некоторые сравнения не изгладятся из памяти:
Приговор... И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отдалена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут...
И вновь столь любимые Ахматовой народные мотивы - «И выла старуха, как раненый зверь», «Буду я, как стрелецкие женки, под кремлевскими башнями выть».
Надо вспомнить историю, когда Петр I сотнями казнил мятежных стрельцов. Ахматова как бы олицетворяет себя в образе русской женщины времени варварства (17 век), которое вновь вернулось в многострадальную Россию.
Больше всего, мне кажется, в поэме использовано метафор.
«Перед этим горем гнутся горы...» С этой метафоры начинается поэма. Метафора позволяет добиться удивительной выразительности. «И короткую песню разлуки паровозные пели гудки», «звезды смерти стояли над нами», «безвинная корчилась Русь».
А вот еще: «И своей слезой горячей новогодний лед прожигать». И вот еще один мотив, очень символичный: «Но крепки тюремные затворы, а за ними каторжные норы...» Есть и развернутые метафоры, представляющие целые картины:
Узнала я, как опадают лица, Как из-под век выглядывает страх, Как клинописи жесткие страницы. Страдание выводит на щеках.
Мир в поэме как бы разделен на добро и зло, на палачей и жертвы, на радость и страдания:
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Здесь даже тире подчеркивает антитезу, использующуюся очень широко. «И в лютый холод, и в июльский зной», «И упало каменное слово на мою еще живую грудь», «Ты сын и ужас мой» и так далее.
В поэме много и других художественных средств: аллегорий, символов, олицетворений, удивительны комбинации и сочетания их, Все вместе это создает мощную симфонию чувств и переживаний.
Для создания нужного эффекта Ахматова употребляет почти все основные стихотворные размеры, а также различный ритм и количество стоп в строках.
Все эти средства лишний раз доказывают, что поэзия Анны Ахматовой, действительно, «свободная и крылатая».

Любовная лирика А. Ахматовой, в которой страсть походила на тишину предгрозья и выражала себя обычно лишь двумя - тремя словами, похожими на зарницы, вспыхивающие за грозно потемневшим горизонтом, вызывает недоуменное восхищение.

Но если страдание любящей души так неимоверно - до молчания, до потери речи - замкнуто и обуглено, то почему так огромен, так прекрасен и пленительно достоверен весь окружающий мир?

Дело, очевидно, в том, что, как у любого крупного поэта, ее любовный роман, развертывавшийся в стихах предреволюционных лет, был шире и многозначнее своих конкретных ситуаций.

Тема любви, безусловно, занимает в поэзии Анны Андреевны центральное место. Неподдельная искренность любовной лирики Ахматовой в сочетании со строгой гармонией позволили современникам называть ее русской Сафо сразу же после выхода ее первых поэтических сборников. Ранняя любовная лирика Анны Ахматовой воспринималась как своеобразный лирический дневник. Однако изображение романтически преувеличенных чувств не свойственно ее поэзии. Ахматова говорит о простом человеческом счастье и о земных, обычных горестях: о разлуке, измене, одиночестве, отчаянии - обо всем, что близко многим, что способен испытать и понять каждый. А. Твардовский сказал, что ее стихи - « это поэзия, чуждая жеманства, игры в чувство, мелочных переживаний, флирта, бездумной «бабьей» ревности и тщеславия, душевного эгоизма». Любовь в лирике А. Ахматовой предстает как «поединок роковой», она почти никогда не изображается безмятежно, идиллически, а, наоборот, в предельно кризисном выражении: в момент разрыва, разлуки, утраты чувства или первого бурного ослепления страстью. Обычно ее стихи - начало драмы или ее кульминация. «Мукой живой души» платит лирическая героиня Ахматовой за свою любовь. Сочетание лиризма и эпичности сближает стихи поэтессы с жанрами романа, новеллы, драмы, лирического дневника. Одна из тайн ее поэтического дара заключается в умении полно выразить самое интимное в себе и окружающем мире. В стихах Ахматовой поражает струнная напряженность переживаний и безошибочная меткость острого их выражения. В этом и заключается их сила.

Своеобразие ахматовских стихов о любви, оригинальность поэтического голоса, передающего самые сокровенные мысли и чувства лирической героини, наполненность стихов глубочайшим психологизмом не могут не вызывать восхищения. Как никто другой, Ахматова умела раскрывать самые потаенные глубины внутреннего мира человека, его переживания и настроение. Поразительная психологическая убедительность достигается использованием очень емкого и лаконичного приема красноречивой детали (перчатка, кольцо, тюльпан в петлице и другие).

Сохраняя высокое значение идеи любви, связанное с символизмом, Ахматова возвращает ей живой и реальный, отнюдь не отвлеченный характер. Душа оживает «не для страсти, не для забавы, для земной великой любви».

Надо сказать, что стихи о любви у Ахматовой - не фрагментарные зарисовки, не разорванные психологические этюды: острота взгляда сопровождена остротой мысли. Стихотворение может начаться как непритязательная песенка:

Я на солнечном восходе

Про любовь пою,

На коленях в огороде

Лебеду полю.

А заканчивается оно библейски:

Будет камень вместо хлеба

Мне наградой злой.

Личное («голос твой») восходит к общему, сливаясь с ним: здесь к всечеловеческой притче и от нее - выше - к небу. И так всегда в стихах Ахматовой. Но любовь у нее отнюдь не только любовь - счастье, тем более благополучие. Часто это - страдание, пытка, мучительный, болезненный излом души. Любовь у Ахматовой почти никогда не предстает в спокойном пребывании. Чувство, само по себе острое и необычайное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в предельно кризисном выражении взлета или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или тоски. Стихи Ахматовой часто грустны: они несут особую стихию любви - жалости. Есть в русском языке, в русской народной песне синоним слова «любить» - слово «жалеть» («люблю» значит «жалею»). Уже в самых первых стихах Ахматовой живет не только любовь любовников. Она часто переходит в другую, любовь - жалость, или даже ей противопоставляется, вытесняется ею:

О нет, я не тебя любила,

Палима сладостным огнем,

Так объясни, какая сила

В печальном имени твоем.

(«О нет, я не тебя любила…», 1917.)

Любовь у Ахматовой в самой себе несет возможность саморазвития, обогащения и расширения беспредельного, глобального, чуть ли не космического.

Особенность ахматовской любовной лирики, полной недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую глубину подтекста, придает ей истинную своеобразность. Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва или полубреда, естественно, не считает нужным, да и не может дополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности и сердечной открытости этой лирики, что кажется неожиданным и парадоксальным, если вспомнить ее одновременную закодированность и субъективность.

В любовных стихах Ахматовой много эпитетов, которые когда-то знаменитый русский филолог А. Н. Веселовский назвал синкретическими, то есть теми, которые рождаются из целостного, нераздельного, слитного восприятия мира, когда глаз видит мир неотрывно оттого, что слышит в нем ухо; когда чувства материализуются, опредмечиваются, а предметы одухотворяются.

У Ахматовой встречаются стихи, которые «сделаны» буквально из обихода, из житейского немудреного быта - вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч. Невольно вспоминаются слова, сказанные Ахматовой в старости, о том, что стихи «растут из сора», что предметом поэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене, и лопухи, и крапива, и сырой забор, и одуванчик. Самое важное в ее ремесле - реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни - уже было заложено в ее таланте самой природой.

Говоря об Ахматовой, о ее любовной лирике, критики замечали, что ее любовные драмы, развертывающиеся в стихах, происходят как бы в молчании. Ее любовный стих, в том числе и самый ранний, еще несовершенный, почти отроческий по интонации, произрастал из непосредственных жизненных впечатлений, хотя эти впечатления и ограничивались заботами и интересами «своего круга». Поэтическое слово молодой Ахматовой было очень зорким и внимательным по отношению ко всему, что попадало в поле ее зрения. Конкретная плоть мира, его четкие материальные контуры, цвета, запахи, штрихи, обыденно обрывочная речь - все это не только бережно переносилось в стихи, но и составляло их собственное существование, давало им дыхание и жизненную силу. Уже современники Ахматовой заметили, какую необычно большую роль играла в стихах юной поэтессы строгая, обдуманно локализованная житейская деталь.

Мне очи застит туман,

Сливаются вещи и лица,

И только красный тюльпан,

Тюльпан у тебя в петлице.

(«Смятение», 1913.)

Не правда ли, стоит этот тюльпан «вынуть» из стихотворения, и оно немедленно померкнет!.. Почему? Не потому ли, что весь этот молчаливый взрыв страсти, отчаяния, ревности и поистине смертельной обиды - все сосредоточилось именно в тюльпане. Он один высокомерно торжествует в пустынном и застланном пеленою слез, безнадежно обесцветившемся мире. Ситуация стихотворения такова, что героине кажется, будто тюльпан не «деталь» и уж, конечно, не «штрих», а что он живое существо, истинный, полноправный герой произведения.

Ахматова не только вобрала в себя изощренную культуру многосмысленных значений, развитую ее предшественниками символистами, в частности их умение придавать жизненным реалиям безгранично расширяющийся смысл, но и, судя по всему, не осталась чуждой и великолепной школе русской психологической прозы, в особенности романа. Ее так называемые вещные детали, скупо поданные, но отчетливые бытовые интерьеры, смело введенные прозаизмы - та внутренняя связь, какая всегда просвечивает у нее между внешней средой и потаенно бурной жизнью сердца. Все живо напоминает русскую классику, не только романную, но и новеллистическую, не только прозаическую, но и стихотворную.

Стихи периода 20-30 годов более психологичны. Если в «Вечере» и «Четках» любовное чувство изображалось с помощью крайне немногих вещных деталей, то теперь, не отказываясь от использования выразительного предметного штриха, Анна Ахматова, при всей своей экспрессивности, стала более пластичной в непосредственном изображении психологического содержания.

Если расположить любовные стихи Ахматовой в определенном порядке, можно построить целую повесть с множеством мизансцен, перипетий, действующих лиц, случайных и неслучайных происшествий. Встречи и разлуки, нежность, чувство вины, разочарование, ревность, ожесточение, истома, радость, несбывшиеся ожидания, самоотверженность, гордыня, грусть - в каких только гранях и изломах мы не видим любовь на страницах ахматовских книг.

В лирической героине стихов Ахматовой, в душе самой поэтессы постоянно жила жгучая, требовательная мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной. Любовь у Ахматовой - грозное, повелительное, нравственно чистое, всепоглощающее чувство, заставляющее вспомнить библейскую строку: «Сильна, как смерть, любовь - и стрелы ее - стрелы огненные».