(1) Главный воспитатель любого человека - его жизненный опыт. (2) Но в это понятие мы должны включать не только биографию «внешнюю», но и биографию «внутреннюю», неотделимую от усвоения нами опыта человечества через книги.
(3) Событием в жизни Горького было не только то, что происходило в красильне Кашириных, но и каждая прочитанная им книга.

Сочинение

Одной из главных составляющих нашей жизни является творчество – в него человек воплощает все то, что находится на уровень выше обывательской реальности. Все самые сокровенные мысли и чувства, все то, что находится внутри каждого из нас, обрамляется форму картин, мелодий и стихотворений. Однако создать такой предмет творчества способен не каждый, в своем тексте Е.А. Евтушенко поднимает проблему определения качеств настоящего поэта.

Подводя нас к рассуждению о проблеме, автор делает акцент на том, что труд писателя в принципе является важнейшей частью жизни человека – книги совершенствуют нас изнутри, а мы совершенствуем изнутри книги, даже не принимая прямого участия в их создании. Таким образом, Евгений Евтушенко подводит нас к мысли о том, что любой настоящий поэт и писатель, создавая своё творчество, всегда должен быть тесно связан с обществом, с простыми людьми, для которых, благодаря которым и ради которых он и трудится. Исходя из этого и вытекают те качества, которые и отличают настоящего поэта от любителя.

Мысль, которую доносит до нас Е.А. Евтушенко, мне ясна: он считает, что, чтобы стать поэтом, нужно обладать тесной совокупностью сразу нескольких качеств. Нужно иметь совесть, обладать умом и смелостью, уметь понимать и ценить чужие стихотворения, и, конечно, уметь самому писать «вкусные» строчки. И при всем этом каждое из качеств должно быть проникнуто любовью к народу, для которого и работает писатель.

Трудно не согласиться с мнением автора. Конечно, настоящий поэт должен с совестью относиться к тем мыслям, которые он хочет донести до людей, но при этом они должны быть интересными и должны обладать смыслом, чтобы суметь заинтересовать. Смелость настоящего поэта, с одной стороны, подвергает его риску, но, с другой, показывает его самоотверженность ради собственного творчества. И чтобы понимать, как нужно писать, чтобы выявить свой стиль, нужно уметь ценить и анализировать творчество своих коллег и учиться писать самому, совершенствуя свой навык. Также тому, что хочет быть настоящим писателем, не стоит забывать о том, что его творчество должно быть направлено не внутрь, а наружу, для других людей, ведь человек пишет для человека, им же ценится и от него же получает отдачу и вдохновение для дальнейшей работы.

Например, настоящим поэтом является главный герой романа Б. Пастернака «Доктор Живаго». Юрий обладает всеми нужными для этого качествами: он является талантливым врачом, и потому заведомо направляет всю свою, в том числе и творческую, деятельность для людей, и его аналитические способности помогают ему в процессе написания стихотворений. Герой имеет совесть и выполняет свой долг как перед ранеными партизанами, так и перед добровольцем-колчаковцем, и смело бросается на помощь пострадавшим. В относительно спокойные времена, будучи обычным гражданином, Юрий читает книги и пишет свои очень красивые стихотворения, полные любви к обществу и провозглашающие идею самоценности личности человека как исключительной единицы.

Никто не будет спорить со мной в том, что настоящим, по-настоящему талантливым поэтом являлся А.С. Пушкин. Его лирика всегда была проникнута теплой и нежной любовью к женщинам, к товарищам, к отечеству и к жизни в целом. М.Ю. Лермонтов в стихотворении «Смерть поэта» писал: «…Восстал он [А.С. Пушкин] против мнений света один, как прежде…», что показывает смелость и самоотверженность великого поэта по отношению к своему творчеству. Талант А.С. Пушкина и его вклад в русскую литературу неоспоримы, он знал, с кого брать пример и что доносить своим творчеством. Именно благодаря этому писатель остался достоянием нашего отечества и примером для всех последующих поколений.

Таким образом, можно сделать вывод, что истинного поэта определяет его незаурядный ум и талант, смелость и умение понимать и оценивать творчество своих коллег, а также, безусловно, талант с первой же строчки провалиться в душу человека и остаться в ней светлым, теплым огоньком, освещающим дорогу в будущее.

Views: 22927

(1)- Мне в Борисоглебский переулок, - сообщила я молодому таксисту, - дом-музей Марины Цветаевой.

(2)- Парень включил навигатор, стал всматриваться в карту маршрута.

(4)- Кто жил? - переспросил он через минуту.

(5)- Цветаева, поэт, знаете?

(6)Он улыбнулся:

(7)- Не-а.

(8) Такого ответа я никак не ожидала. (9)В принципе, размышляла я, уставившись в окно перед собой и изредка косясь на водителя, симпатичного и блондинистого, человеком можно быть хорошим… и не знать поэтов-писателей. (10)Но мне вдруг стало любопытно, кто он и откуда: очень уж хотелось понять, почему имя Цветаевой (и, полагаю, многих других великих деятелей литературы) для него ничего не значит. (11)Я решила порасспросить парня. (12)Узнала, что ему 24 года, москвич в третьем поколении.

(13) Родители служащие, с высшим образованием. (14)Да и сам он окончил что-то вроде специализированного колледжа. (15)Как же он мог не слышать о Цветаевой? (16)В общем, причины столь низкой осведомлённости в области поэзии так и остались для меня загадкой. (17)Может, дело в качестве современного образования, а может, он сам не хотел ничего знать, считая стихи глупостью. (18)И всё же я решила ему хоть какой-то ликбез устроить. (19)Тут меня осенило.

(20)- А песню в исполнении Аллы Пугачёвой слышали? (21)«Мне нравится, что Вы больны не мной…»? — пропела я сиплым голосом.

(22)Парень заёрзал на сиденье:

(23)- Знаю, а как же!

(24) Я чуть не подпрыгнула от радости:

(25)- Ага! (26)Так это стихи Марины Цветаевой! - и процитировала ещё строчки.

(27)- Здо-о-рово! - протянул он с удовольствием.

(28) На прощание на клочке бумажки из его бардачка я написала, кроме Цветаевой, ещё несколько незнакомых ему имён: Мандельштама, Пастернака, Бродского. (29)Кто знает: вдруг он заинтересуется и хотя бы немного прочтёт о них. (ЗО)Он старательно, как первоклассник, повторил каждое слово вслед за мной, так что, может, и вправду запомнил. (31)«Ух ты, вот это класс, - бормотал он при этом торопливо, - вот это класс!» (32)И порулил дальше…

(ЗЗ)Мероприятие в музее начиналось только через двадцать минут.

(34) Так что у меня ещё было время, и я огляделась вокруг. (35)Прямо напротив, в маленьком сквере - памятник Марине Ивановне: сидячая фигура, склонённая голова с короткой стрижкой. (З6)Пройдя вдоль улицы и вернувшись обратно, я заметила, что к памятнику кто-то прилепился. (37)В буквальном смысле. (38)Девушка с распущенными волосами, в джинсах уткнулась в каменные ступни головой, обхватила широким жестом подол каменного платья, как ребёнок, прячась и прося прощения, и так застыла. (39)Какой разговор вела с ней эта девушка? (40)Или о чём-то просила? (41)А может, горевала по её судьбе? (42)Она стояла долго, потом оторвалась от глыбы и с какой-то счастливой улыбкой пошла прочь. (43)На вид ей было года 22-24. (44)Я не пыталась разгадать, кто она и откуда. (45)Её порыв говорил сам за - умудрённая глубоким творческим опытом душа в совсем юном теле. (46)Да, именно так, и думаю, что вряд ли кто-то станет возражать. (47)Ведь умение ценить поэзию и её автора, понимать, чувствовать сердцем - это ли не душевная мудрость?

(48)Эх, вот как бывает, думала я, возвращаясь вечером домой: эти - представители одного поколения, ровесники, живут в одном городе. (49)Но их миры - совершенно разные, с разными идеалами и ценностями. (50)Хорошо, что я сказала ему напоследок: хоть впросак теперь не попадёт перед своей девушкой. (51)Девушки любят поэзию… (52)Кто знает, а вдруг они встретятся?

(по Е. Кореневой*)

*Елена Алексеевна Коренева (род. в 1953 г.) — советская и российская актриса театра и кино, литератор, режиссёр.

Любовь к поэзии. Чем она является? Именно эту проблему поднимает Е.А. Коренева в предложенном для анализа тексте.

Размышляя над поставленным вопросом, автор текста вспоминает пример из собственной жизни и рассказывает о том, как познакомилась с молодым таксистом, который поразил её своим незнанием известных поэтов. Актриса не знает, что именно является причиной такой безграмотности, и выдвигает два предположения: виной тому качество современного образования либо пренебрежительное отношение таксиста к стихам, о чём говорится в предложении 17. Через какое-то время, подъехав к дому-музею Марины Цветаевой, литератор заметила молодую девушку, прилепившуюся к памятнику великой поэтессы. Автор с нескрываемым восхищением говорит об этой девушке: «Её порыв говорил сам за - умудрённая глубоким творческим опытом душа в совсем юном теле». Свои рассуждения автор текста завершает справедливым выводом о том, что встретившиеся ей таксист и девушка – совершенно разные люди с совершенно разными мирами и духовными ценностями, причём, по мнению автора, у девушки они развиты в большей мере.

Позиция автора текста по поднятой проблеме выражена ясно и однозначно и раскрывается в следующем предложении: «Ведь умение ценить поэзию и её автора, понимать, чувствовать сердцем - это ли не душевная мудрость?» Е.А. Коренева убеждена: любовь к поэзии – это признак душевной мудрости.

Моё согласие с авторской позицией можно обосновать следующим литературным примером. Вспомним стихотворение Ф.И. Тютчева «Не то, что мните вы, природа…». В этом произведении поэт говорит о том, что люди, считающие природу «бездушным ликом», «живут в сём мире как впотьмах». Далее автор рассуждает о том, какого счастья такие люди лишились: «Лучи к ним в душу не сходили, весна в груди их не цвела, про них леса не говорили, и ночь в звездах нема была!» То есть люди, которые не ценят природу, сами делают себя несчастными, то есть они лишены душевной мудрости. Потому они вряд ли смогут понять переживания Ф.И. Тютчева. И, наоборот, люди, которые природу любят (душевно мудрые люди), по достоинству оценят и стихотворения великого поэта. Таким образом, любовь к поэзии (которая означает и любовь к окружающему миру) является признаком душевной мудрости.

Приведу ещё один пример, который показывает: человек, который любит и ценит поэзию, является душевно мудрым, зрелым. У моей мамы есть подруга Лидия – человек широкой души и благородного сердца. Она видит в мире только прекрасное и всегда готова прийти человеку на помощь. Все её друзья и знакомые очень любят Лидию за её душевные качества. Сама Лидия утверждает, что её учителями были великие поэты: А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, А.А. Фет, Ф.И. Тютчев и многие другие. Ведь именно любовь к поэзии сыграла огромную роль в появлении у Лидии безграничной и прекрасной любви ко всему миру, а любовь к миру, несомненно, является признаком мудрости. Следовательно, любовь к поэзии означает наличие душевной зрелости у человека.

В заключение ещё раз подчеркну: поэзия способна пробудить у человека огромную любовь к миру, на которую способны лишь духовно взрослые люди, а потому умение ценить и любить поэзию является одним из признаков душевной мудрости.

Главный воспитатель любого человека - его жизненный опыт. Но в это понятие мы должны включать не только биографию "внешнюю", а и биографию "внутреннюю", неотделимую от усвоения нами опыта человечества через книги.

Событиями в жизни Горького было не только то, что происходило в красильне Кашириных, но и каждая прочитанная им книга. Человек, не любящий книгу, несчастен, хотя и не всегда задумывается об этом. Жизнь его может быть наполнена интереснейшими событиями, но он будет лишён не менее важного события - сопереживания и осмысления прочитаного.

Поэт Сельвинский когда-то справедливо сказал: "Читатель стиха - артист". Конечно, и читатель прозы должен обладать артистизмом восприятия. Но обаяние поэзии более, чем прозы, скрывается не только в мысли и в построении сюжета, но и в самой музыки слова, в интонационных переливах, в метафорах, в тонкости эпитетов. Строчку Пушкина "глядим на бледный снег прилежными глазами" почувствует во всей её свежести только читатель высокой квалификации. Подлинное прочтение художественного слова (в поэзии и в прозе) подразумевает не бегло почерпнутую информацию, а наслаждение словом, впитывание его всеми нервными клетками, умение чувствовать это слово кожей...

Однажды мне посчастливилось читать композитору Стравинскому стихотворение Стравинский слушал, казалось, вполслуха и вдруг на строчке "пальцами растерянно мудря" воскликнул, даже зажмурившись от удовольствия: "Какая вкусная строчка!" Я был поражён, потому что такую неброскую строчку мог отметить далеко не каждый профессиональный поэт. Я не уверен в том, что существует врождённый поэтический слух, но в том, что такой слух можно воспитать, - убеждён.

И я хотел бы, пусть запоздало и не всеобъемлюще, выразить мою глубокую благодарность всем людям в моей жизни, которые воспитывали меня в любви к поэзии. Если бы я не стал профессиональным поэтом, то всё равно до конца моих дней оставался бы преданным читателем поэзии.

Мой отец, геолог, писал стихи, мне кажется, что талантливые:

Отстреливаясь от тоски,
Я убежать хотел куда-то,
Но звёзды слишком высоки,
И высока за звёзды плата...

Он любил поэзию и свою любовь к ней передал мне. Прекрасно читал на память и, если я что-то не понимал, объяснял, но не рационально, а именно красотой чтения, подчёркиванием ритмической, образной силы строк, и не только Пушкина и Лермонтова, но и современных поэтов, упиваясь стихом, особенно понравившимся ему:

Жеребец под ним сверкает белым рафинадом.
(Э.Багрицкий)

Крутит свадьба серебрянным подолом,
А в ушах у неё не серьги - подковы.
(П.Васильев)

От Махачкалы до Баку
Луны плавают на боку.
(Б.Корнилов)

Брови из-под кивера дворцам грозят.
(Н.Асеев)

Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче бы не было в мире гвоздей.
(Н.Тихонов)

Тегуантепек, Тегуантепек, страна чужая,
Три тысячи рек, три тысячи рек тебя окружают.
(С.Кирсанов)

Из иностранных поэтов отец чаще всего читал мне Бёрнса и Киплинга.

В военные годы на станции Зима я был предоставлен попечению бабушки, которая не знала поэзию так хорошо, как мой отец, зато любила Шевченко и часто вспоминала его стихи, читая их по-украински. Бывая в таёжных сёлах, я слушал и даже записывал частушки, народные песни, а иногда кое-что и присочинял. Наверное, воспитание поэзией вообще неотделимо от воспитания фольклором, и сможет ли почувствовать красоту поэзии человек, не чувствующий красоту народных песен?

Человеком, любящим и народное песни, и стихи современных поэтов, оказался мой отчим, аккордеонист. Из его уст я впервые услышал "Сергею Есенину" Маяковского. Особенно поразило: "Собственных костей качаете мешок". Помню, я спросил: "А кто такой Есенин?" - и впервые услышал есенинские стихи, которые тогда было почти невозможно достать. Стихи Есенина были для меня одновременно и народной песней, и современной поэзией.

Вернувшись в Москву, я жадно набросился на стихи. Страницы выходивших тогда поэтических сборников были, казалось, пересыпаны пеплом пожарищ Великой Отечественной. "Сын" Антокольского, "Зоя" Алигер, "Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины..." Симонова, "Горе вам, матери Одера, Эльбы и Рейна..." Суркова, "Не зря мы дружбу берегли, как пехотинцы берегут метр окрававленной земли, когда его в боях берут..." Гудзенко, "Госпиталь. Всё в белом. Стены пахнут сыроватым мелом..." Луконина, "Мальчик жил на окраине города Колпино..." Межирова, "Чтоб стать мужчиной, мало им родиться..." Львова, "Ребята, передайте Поле - у нас сегодня пели соловьи..." Дудина; всё это входило в меня, наполняло радостью сопереживания, хотя я ещё был мальчишкой. Но во время войны и мальчишки чувствовали себя частью великого борющегося народа.

Нравилась мне книга Шефнера "Пригород" с её остранёнными образами: "И, медленно вращая изумруды зелёных глаз, бездумных, как всегда, лягушки, словно маленькие будды, на брёвнышках сидели у пруда". Твардовский казался мне тогда чересчур простоватым, Пастернак слишком толстым. Таких поэтов, как Тютчев и Баратынский, я почти не читал - они выглядели в моих глазах скучными, далёкими от той жизни, которой мы все жили во время войны.

Одгажды я прочитал отцу свои стихи о советском парламентёре, убитом фашистами в Будапеште:

Огромный город помрачнел,
Там затаился враг.
Цветком нечаянным белел
Парламентёрский флаг.

Отей вдруг сказал: "В этом слове "нечаянный" и есть поэзия".

В сорок седьмом я занимался в поэтической студии Дома пионеров Дзержинского района. Наша руководительница Л.Попова была человеком своеобразным - она не только не осуждала увлечение некоторых студийцев формальным эксперементательством, но даже всячески поддерживала это, считая, что в определённом возрасте поэт обязан переболеть формализмом. Строчка моего товарища "и вот убегает осень, мелькая жёлтыми пятнами листьев" приводилась в пример. Я писал тогда так:

Хозяева - герои Киплинга -
Бутылкой виски день встечают.
И кажется, что кровь средь кип легла
Печатью на пакеты чая.

Однажды к нам приехали в гости поэты - студенты Ленинститута Винокуров, Ваншенкин, Солоухин, Ганабин, Кафанов, ещё совсем молодые, но уже прошедшие фронтовую школу. Нечего и говорить, как я был горд выступать со своими стихами вместе с настоящими поэтами.

Второе военное поколение, которое они представляли, внесло много нового в нашу поэзию и отстояло лиризм, от которго более старшие поэты начали уходить в сторону риторики. Написанные впоследствии негромкие лирические стихи "Мальчишка" Ваншенкина и "Гамлет" Винокурова произвели на меня впечатление разорвавшейся бомбы.

"Багрицкого любишь?" - спросил меня после выступленья в Доме пионеров Винокуров. Я ему сразу стал читать: "Мы ржавые листья на ржавых дубах...". Левая бровь юного мэтра удивлённо полезла вверх. Мы подружились, несмотря на заметную тогда разницу в возрасте и опыте.

На всю жизнь благодарен я поэту Андрею Досталю. Более трёх лет он почти ежедневно занимался со мной в литературной консультации издательства "Молодая гвардия". Андрей Досталь открыл для меня Леонида Мартынова, в чью неповторимую интонацию - "Вы ночевали на цветочных клумбах?" - я сразу влюбился.

В 1949 году мне снова повезло, когда в газете "Советский спорт" я встретился с журналистом и поэтом Николаем Тарасовым. Он не только напечатал мои первые стихи, но и просиживал со мной долгие часы, терпеливо объясняя, какая строчка хорошая, какая плохая и почему. Его друзья - тогда геофизик, а ныне литературный критик В.Барлас и журналист Л.Филатов, ныне редактор еженедельника "Футбол-Хоккей", - тоже многому научили меня в поэзии, давая почитать из своих библилтек редкие сборники. Теперь Твардоаский не казался мне простоватым, а Пастернак чрезмерно усложнённым.

Мне удалось познакомиться с творчеством Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама. Однако на стихах, которые я в то время печатал, моё расширявшееся "поэтическое образование" совсем не сказывалось. Как читатель я опередил себя, поэта. Я в основном подражал Кирсанову и, когда познакомился с ним, ожидал его похвал, но Кирсанов справедливо осудил моё подражательство.

Неоценимое влияние на меня оказала на меня дружба с Владимиром Соколовым, который, кстати, помог мне поступить в Литературный институт, несотря на отсутствие аттесата зрелости. Соколов был, безусловно, первым поэтом послевоенного поколения, нашедшим лирическое выражение своего таланта. Для меня было ясно, что Соколов блестяще знает поэзию и вкус его не страдает групповой ограниченностью - он никогда не делит поэтов на "традиционалистов" и "новаторов", а только на хороших и плохих. Этому он навсегда научил меня.

В Литературном институте моя студенческая жизнь также дала мне многоедля понимания поэзии. На семинарах и в коридорах суждения о стихах друг друга были иногда безжалостны, но всегда искренни. Именно эта безжалостная искренность моих товарищей и помогла мне спрыгнуть с ходуль. Я написал стихи , и, очевидно, это было началом моей серьёзной работы.

Я познакомился с замечательным, к сожалению до сих пор недооценённым поэтом Николаем Глазковым, писавшим тогда так:

Я сам себе корежу жизнь,
валяю дурака.
От моря лжи до поля ржи
дорога далека.

У Глазкова я учился ассвобождённости интонации. Ошарашивающее впечатление на меня произвело открытие стихов Слуцкого. Они были, казалось, антипоэтичны, и вместе с тем в них звучала поэзия беспощадно обнажённой жизни. Если раньше я стремился бороться в своих стихах с "прозаизмами", то после стихов Слуцкого старался избегать чрезмерно возвышенных "поэтизмов".

Учась в Литинституте, мы, молодые поэты, не были свободны и от взаимовлияний. Некоторые стихи Роберта Рождественского и мои, написанные в 1953-55 годах, были похожы как две капли воды. Сейчас, я надеюсь, их не спутаешь: мы выбрали разные дороги, и это естественно, как сама жизнь.

Появилась целая плеяда женщин-поэтов, среди которых, пожалуй, самыми интересными были Ахмадулина, Мориц, Матвеева. Вернувшийся с Севера Смеляков привёз полную целомудренного романтизма поэму "Строгая любовь". С возращением Смелякова в поэзии стало как-то прочнее, надёжнее. Начал печататься Самойлов. Его стихи о царе Иване, "Чайная" сразу создалиему устойчивую репутацию высококультурного мастера. Были опубликованы "Кёльнская яма", "Лошади в океане", "Давайте после драки помашем кулаками..." Бориса Слуцкого, стихи новаторские по форме и содержанию. По всей стране запелись выдохнутые временем песни Окуджавы. Выйдя из долгого кризиса, Луговский написал: "Ведь та, которую я знал, не существует...", у Светлова снова пробилась его очаровательная чистая интонация. Появилось такое масштабное произведение, как "За далью - даль" Твардовского. Все зачитывались новой книжкой Мартынова, "Некрасивой девочкой" Заболоцкого. Как фейерверк возник Вознесенский. Тиражи поэтических книг стали расти, поэзия вышла на площади. Это был период расцвета интереса к поэзии, невиданный доселе ни у нас и нигде в мире. Я горд, что мне пришлось быть свидетелем того времени, когда стихи становились народным событием. Справедливо было сказано: "Удивительно мощное эхо, - очевидно, такая эпоха!"

Мощное эхо, однако, не только даёт поэту большие права, но и налагает на него большие обязанности. Воспитание поэта начинается с воспитания поэзией. Но впоследствии, если поэт не поднимается до самовоспитания собственными обязанностями обязанностями, он катится вниз, даже не смотря на профессиональную искушённость. Существует такая мнимо красивая фраза: "Никто никому ничего не должен". Все должны всем, но поэт особенно.

Стать поэтом - это мужество объявить себя должником.

Поэт в долгу перед теми, кто научил его любить поэзию, ибо они дали ему чувство смысла жизни.

Поэт в долгу перед теми поэтами, кто были до него, ибо они дали ему силу слова.

Поэт в долгу перед сегодняшними поэтами, своими товарищами по цеху, ибо их дыхание - тот воздух, которым он дышит, и его дыхание - частица того воздуха, которым дышат они.

Поэт в долгу перед своим читателями, современниками, ибо они надеются его голосом сказать о времени и о себе.

Поэт в долгу перед потомками, ибо его глазами они когда-нибудь увидят нас.

Ощущение этой тяжёлой и одновременно счастливой задолженности никогда не покидала меня и, надеюсь, не покинет.

После Пушкина поэт вне гражданственности невозможен. Но в XIX веке так называемый "простой народ" был далёк от поэзии, хотя бы в силу своей неграмотности. Сейчас, когда поэзию читают не только интеллигенты, но и рабочие, и крестьяне, понятие гражданственности расширилось - оно как никогда подразумевает духовные связи поэта с народом. Когда я пишу стихи лирического плана, мне всегда хочется, хочется чтобы они были близки многим людям, как если бы они сами написали их. Когда работаю над вещами эпического характера, то стараюсь находить себя в тех людях, о которых пишу. Флобер когда-то сказал: "Мадам Бовари - это я". Мог ли он это сказать о работнице какой-нибудь французской фабрики? Конечно, нет. А я, надеюсь, что могу сказать то же самое, например, о из моей и о многих героях моих поэм и стихов: "Нюшка - это я". Гражданственность девятнадцатого века не могла быть такой интернационалистической, как сейчас, когда судьбы всех стран так тесно связаны с друг другом. Поэтому я старался находить близких мне по духу людей не только среди строителей Братска или рыбаков Севера, но и везде, где происходит борьба за будущее человечества, - в США, в Латинской Америке и во многих других странах. Без любви к родине нет поэта. Но сегодня поэта нет и без участия в борьбе, происходящей на всём земном шаре.

Быть поэтом первой в мире социалистической страны, на собственном историческом опыте проверяющей надёжность выстраданных человечеством идеалов, - это налагает особую ответственность. Исторический опыт нашей страны изучается и будет изучаться и по нашей литературе, по нашей поэзии, ибо никакой документ сам по себе не обладает психологическим проникновением в сущность факта. Таким образом, лучшее в советской литературе приобретает высокое значение нравственного документа, запечатляющее не только внешние, но и внутренние черты становления нового, социалистического общества. Наша поэзия, если она не сбивается ни в сторону бодряческого приукрашивания, ни в сторону скептического искажения, а обладает гармонией реалистического отображения действительности в её развитии, может быть живым, дышащим, звучащим учебником истории. И если этот учебник будет правдив, то он по праву станет достойной данью нашего уважения к народу, вскормившего нас.

Переломный момент в жизни поэта наступает тогда, когда, воспитанный на поэзии других, он уже начинает воспитывать своей поэзией читателей. "Мощное эхо", вернувшись, может силой возратной волны сбить поэта с ног, если он недостаточно стоек, или так контузить, что он потеряет слух к поэзии, и ко времени. Но такое эхо может и воспитать. Таким образом, поэт будет воспитываться возратной волной собственной поэзии.

Я резко отделяю читателей от почитателей. Читатель при всей любви к поэту добр, но взыскателен. Таких читателей я находил и в своей профессиональной среде, и среди людей самых различных профессий в разных концах страны. Именно они и были всегда тайными соавторами моих стихов. Я по-прежнему стараюсь воспитывать себя поэзией и теперь часто повторяю строки Тютчева, которого я полюбил в последние годы:

Нам не дано предугадать,
Как наше слово отзовётся, -
И нам сочуствие даётся,
Как нам даётся благодать...

Я чувствую себя счастливым, потому что не был обделён этим сочуствием, но иногда мне грустно потому, что я не знаю - сумею ли знего отблагодарить в полной мере.

Мне часто пишут письма начинающие поэты и спрашивают: "Какими качествами нужно обладать, чтобы сделаться настоящим поэтом?" Я никогда не отвечал на этот, как я считал, наивный вопрос, но сейчас попытаюсь, хотя это, может быть, тоже наивно.

Таких качеств, пожалуй, пять.

Первое: надо, чтобы у тебя была совесть, но этого мало, чтобы стать поэтом.

Второе: надо, чтобы у тебя был ум, но этого мало, чтобы стать поэтом.

Третье: надо, чтобы у тебя была смелость, но этого мало, чтобы стать поэтом.

Четвёртое: надо любить не только свои стихи, но и чужие, однако и этого мало, чтобы стать поэтом.

Пятое: надо хорошо писать стихи, но если у тебя не будет всех предыдущих качеств, этого тоже мало, чтобы стать поэтом, ибо

Поэта вне народа нет,
Как сына нет без отчей тени.

Поэзия, по известному выражению, - это самосознание народа. "Чтобы понять себя, народ и создаёт своих поэтов".

«Я – воспитатель»

«…Быть может, труд наш с виду не приметен,

Но лишь одно я знаю – малыши спешат к нам в сад,

С утра торопят маму - давай быстрее, мама, поспеши!

Наверное – это вот и есть ответ –

Ценнее нашего труда

На свете нет!

Уже больше пятнадцати лет я работаю воспитателем и не о чём не жалею. Дети –это радость, это самое дорогое, что у нас есть. Чужих детей для меня не бывает, поэтому к каждому ребенку я отношусь как к своему собственному, с материнской заботой и нежностью. Воспитатель - это человек, который входит в жизнь ребенка и его семьи, ведь, родители доверяют ему самое дорогое, что у них есть - своих детей. Наверное, нет на свете ни одного родителя, который бы не волновался за своего ребенка, за то, какие взаимоотношения сложатся у него с взрослыми, сверстниками, каким он вырастет. Для меня важно не потерять это доверие, а укрепить его. Еще очень важно для меня лишний раз похвалить ребенка, даже тогда, когда его успехи очень скромны. Это воспитывает у детей уверенность в себе, вызывает желание сделать следующий шаг.
Высшим достижением моей работы, это умение найти общий язык с детьми и их родителями. Когда мои дети подрастут и станут взрослыми людьми, они оценят мои старания. Самой лучшей наградой за мой труд станет возможность моих воспитанников жить в гармонии с окружающим миром. .Хочется верить, что получив позитивный заряд в детском саду, они с уверенностью войдут в будущее и смогут легко шагать по жизни.
Принцип моей работы: «Каждый ребёнок -успешная личность» и я стараюсь создать условия для раскрытия способностей каждого.
Время не стоит на месте, и мы педагоги не можем работать по «старинке». Новые инновационные технологии входят в нашу жизнь. Я стараюсь не отставать и применяю на практике все возможные и интересные новшества.
В своей работе широко применяю метод проектной деятельности, использую такие технологии как: информационно-коммуникативная; здоровьесберегающая; исследовательская; личностно - ориентированная; игровая. Метод проектирования делает детей активными. Они получают опыт самостоятельности, уверенности в своих силах. При возникновении новых проблем у ребёнка входит в привычку самостоятельно искать пути решения в любых условиях. Особенность любого проекта заключается в том, что в нём принимают участие дети, родители, педагоги.
Что значит для меня, быть воспитателем? – Каждый день общаться с детьми, находить в этом радость и удовольствие, думать о них, сопереживать успехам и неудачам, нести ответственность, любить.
Воспитатель – это больше, чем профессия. Быть воспитателем для меня – это значит жить. Но жить так, чтобы не было стыдно за каждый прожитый день. Дети не всегда умеют слушаться взрослых, но они очень хорошо умеют их копировать. И копия твоего поведения навсегда откладывается в детской душе и влияет на дальнейшую его жизнь. Я несу ответственность за своих воспитанников.
Быть воспитателем- это значит быть еще и уникальным актером, который ежедневно придумывает увлекательные истории, как добрый волшебник и помогает детям поверить в чудо.
Конечно, это не просто, но я горжусь своей профессией, потому, что жизнь свою посвящаю детям.